царство глазами, не видящими меня сейчас. Меня трясёт, ведь кто-то может именно сейчас быть
здесь, перемещаясь в загробный мир. Я прижимаюсь к одной из стен комнаты, на всякий случай. А
также, чтобы не привлекать внимание Амат, которая сидит в центре комнаты и выглядит точь-в-точь
как эксцентричная статуя: голова крокодила, львиные передние лапы и задняя часть туловища, как у
бегемота. Она сохраняет молчание и не шевелится, её челюсти замерли в ожидании сердец умерших
грешников.
Я встаю напротив Осириса, он не реагирует. Я прокашливаюсь.
- Отец? Отец!
Ничего не меняется. В груди вспыхивает злоба, и я еле сдерживаюсь от того, чтобы не
выхватить один из его идиотских посохов и не сбить им с него глупую корону. Но я не хочу трогать
его, не в такой момент, когда он вот такой – настолько далёкий от меня. Такой... мёртвый.
- Осирис!
Наконец он моргает, глаза медленно фокусируются на мне.
- Дитя, ты вернулась?
А, грёбаный потоп! Он думает, что я пришла продолжить работать над своей гробницей. Я
распрямляю плечи:
- Я уезжаю. Буду жить с Сириусом, потому что Исида считает, будто оставаться здесь
небезопасно для меня, пока она не родит ребёнка. - Я делаю паузу, но он не отзывается. Он ещё
может сорвать мне все планы. - Эм, если ты не против.
На минуту мне кажется, что в его глазах мелькает оттенок грусти, но потом, как всегда, он
становится серьёзным и скорбным. Отец медленно кивает.
- Если от этого твоя мать будет лучше себя чувствовать, тогда хорошо. Но ты же вернёшься
домой, когда придёт время?
Физически больно закатывать глаза и держать их там, но я могу контролировать свои эмоции
до тех пор, пока не выберусь отсюда.
- Ага, конечно, я вернусь.
Он удовлетворённо кивает.
- Ладно, малыш.
И всё? Я сейчас сказала ему, что куда-то уезжаю и всё, что я получаю в ответ – это "ладно" ? Я
думала, буду прыгать от счастья, но вместо этого я разочарована.
- Ты, вообще, будешь скучать по мне?
Он улыбается, его строгие черты сопротивляются этому движению.
- Впереди у нас вечность. Я могу отпустить тебя на эти пару мгновений.
Нет. Переступив этот порог, я уйду навсегда.
Маленькая, ноющая часть меня уверена, что мои родители, в любом случае, не будут
переживать. Они не заметят, что я не вернулась. Скорее всего, они даже забудут моё имя. Папа,
наверное, уже забыл.
Я разворачиваюсь и ухожу, оглядываюсь назад и ненавижу себя за это. Его глаза становятся
пустыми, видящими только свой настоящий дом, истинный мир, который он любит. Хаос овладел