ХИКАРУ. И что это за женщина?
МЕДСЕСТРА. Между прочим, очень элегантная дама. Скорей всего, она из высшего общества. Знаете, как ни странно, именно среди этих «сливок общества» чаще всего и встречаются совершенно отвратительные формы сексуальных депрессий… Короче, она скоро будет.
Подходит к окну справа и поднимает штору.
Посмотрите–ка, вон там, слева — дом. Ах, как же он весь пылает огнями! Вереницы уличных фонарей — увы! — вот и все, что сейчас различишь в темноте. Потому что наступил час злодеяний и испепеляющей ненависти, час сладострастия и час любви. А ведь он неизменно подкрадывается всякий раз, стоит только утихнуть дневному поединку. Но! Тут же за ним клубится шлейф ночного противостояния, самого кровопролитного и изощренного во всей поднебесной. И уже протрубили в ночной тишине охотничьи горны, пророча вспышку насилия. И, захлебнувшись пеной собственной крови, кто–то из женщин снова и снова готовится к прощанию с жизнью, чтобы потом воскреснуть опять. Ведь извечный женский удел — всякий раз непременно навещать мир иной, с тем чтобы вновь обрести жизнь на этой земле. Так что, вступив в схватку друг с другом, кавалеры и дамы украсили свои арбалеты траурными знаменами предутренней тишины. А их невинно–белые стяги давным–давно уж растерзаны, распяты и перепачканы кровью. Слышите, как барабанщики бьют в барабаны? [5]. Эту барабанную дробь выстукивает душа. Как рвутся наружу из нее барабанной картечью слезы позора и запятнанной чести! До чего же смиренны вздохи тех, кто уже занял очередь у порога смерти. Смотрите, как, умирая, они прощаются с жизнью. Как беззастенчиво выставили напоказ свои раны, полыхающие точно каким–то маревом. Нет, они трепещут от ужаса в ожидании смертного часа. И уже ничего не прочтешь на их лицах, разве только сплошную гримасу стыда. Взгляните! Меня даже не удивляет, что сейчас ничего не видно вокруг. Только где–то далеко–далеко вьется вереница, нет–нет, не домов, но — могил. Да–да, моему взору открывается лишь череда отвратительных склепов и смердящих гробниц. И ни единому лунному блику никогда не дано засиять на гранитных их плитах:
Мы просто ангелы в сравнении с ними, потому, что стоим в стороне и от мира влюбленных, и от часа любви. Вот разве что время от времени и от случая к случая позволяем себе проделывать в кровати чисто химический обмен веществ. И даже неважно, сколько еще на свете таких вот клиник, как наша. Их все равно недостаточно. Вообще–то так утверждает наш главврач…
Ой, вон она приехала! Наконец–то приехала! Она всегда появляется в большой серебристой машине, несется в ней словно на крыльях и потом изящно паркуется у нашей клиники. Посмотрите–ка! (