Если бы проголосовали за юбки, то дружба с народами Кавказа могла перерасти в любовь, чего на тот момент в планы великого реформатора не входило.
В Германии начали с малого — от совместного купания мужчин и женщин в банях и саунах. Потом стали сдавать всё более ненужные трусы в благотворительные фонды. А те — рассылать в малоразвитые страны. Что одновременно снижало в этих странах поразительный эффект детской рождаемости.
Ну и России тут, конечно, перепало. Мы всё берём. Нам на халяву всё нравится. Что трусы, что радиоактивные отходы.
Так вот. Принял Павлик от меня безвозмездный презент в виде непочатой упаковки баварских трусов, обрадовался, но тут же его и начала мучит совесть: а чем хорошим он за мою доброту мне может ответить? И вот, когда получил он наследство, когда развернул у нас в Слюдяном свой малый бизнес, тогда и пришёл ко мне и спрашивает: — Вот чего у тебя, Саша, не получается? Проси, чего хочешь. Я теперь для тебя всё сделаю!
Я сразу оторопел, не знал чего сказать, хотя уже давно думал, что при своих миллионах Павлик уже и мог как–нибудь про мою былую доброту вспомнить. Правда, замешательство моё было недолгим. С ними, с этими бизнесменами, как? Не хочешь — не надо. Я постарался побыстрее прийти в себя, успев перед этим сказать: — Надо, конечно, Павлик, помоги! — И уже через минуту излагал про свою несбыточную мечту.
Во время моего временного проживания в Казахстане, в городе Актюбинске, меня часто привлекали к сотрудничеству на областную телестудию в качестве нештатного корреспондента. Постепенно это превратилось для меня в регулярную, слегка оплачиваемую, радость. Когда я попал в Слюдяное, забытый всеми, кроме Бога, уголок Восточного Оренбуржья, то подумал, что для их областного телевидения было бы весьма удобно — без всяких дополнительных капиталовложений и хлопот получать отсюда репортажи. Взял в руки свою любимую Panasonic M-9000, сел на мотоцикл и поехал снимать новости оренбургских закоулков. Мне казалось, что там у них, в областном телевизионном центре, будут плакать, когда узнают, наконец, как живут люди в 500‑х км от них и почему они, несмотря на буйный рост российской экономики, ещё не умерли с голоду.
Что удивительно — мои сюжеты показали. Вызвали и меня, автора, в сам Оренбург для беседы. Просили снимать ещё. Даже со стендапом, то есть в конце сюжета я мог ещё самого себя показать и передать привет всем, кто меня знает. Несколько раз переспрашивали, как у нас там с трупами, убийствами, изнасилованиями. Привели в пример оперативного нештатника из убойного отдела городской милиции.