Но иногда по ночам, многие годы после, я просыпаюсь. И рядом спит муж, хороший хозяин, и он меня любит. Но я просыпаюсь от маленького ужаса, что по квартире кто–то ходит. Этого «кто–то» я никогда не видела, но я знаю, что это родное и близкое мне существо. И трепетом сердца я слышу его движение, боюсь его, хочу крикнуть, разбудить мужа, но нету сил.
Это «кто–то» не заходит к нам в спальню, И я сижу, обхвативши колени, и не могу уснуть до утра.
Потому что я сама убила его.
Потому что не бывает на свете сказок. Не бывает. Не бывает…
июль, 1987 г.
«Или начать так: «Я очень баб люблю, они смешные и умные…».
Веничка Ерофеев.
Поднимаюсь по ступеням. Одиннадцатый этаж. Лифт, конечно, не работает. В элитных домах всё тоже, как у людей. В карманах у меня бутылка коньяка, шоколадки. Нужно бы цветы, но вдруг муж дома. Один раз уже нарвался. Инны дома не оказалось, дверь открыл муж. От неожиданности сунул ему шоколадки: «Это вам с Инной Сергеевной…». Вообще шоколадки предназначались детям — Алёнке и Катеньке. У Инны Сергеевны, кроме прекрасной груди и умненькой головки ещё есть две дочурки. И — муж. Павел Антонович, бизнесмен. Наверное, средний. Потому что в его элитном доме не работает лифт. Но зато на лестничной площадке телекамера. Сейчас, когда я доберусь до этого проклятого одиннадцатого этажа, на меня вначале будут смотреть через маленький телевизор.
Инна Сергеевна — очаровательная молодая женщина, преподавательница всяческих литератур в университете. Защитила кандидатскую по Набокову. Читала мне отрывки. Мужу такое читать бесполезно. А мне полезно.
Когда Инна Сергеевна читает, я даже её не слушаю. Она красива. Это и субъективная, и объективная оценка её внешности. Мягкие — я думаю, я никогда их не касался — мягкие, слегка вьющиеся, тёмные волосы. Почти всегда открытые плечи. Не шея — шей–ка.
Я не слушаю Инну Сергеевну, когда она читает мне про своего Набокова. Я ей любуюсь. «Посмотри, как я любуюсь тобой — как Мадонной Рафаэльевой!..». Сказать, что я в неё влюблён — нет. Я себя уже спрашивал об этом — нет. Но мне нравится смотреть на неё, слушать. Это я, конечно, слукавил, что тексты этой милой женщины я пропускаю мимо ушей. Есть взаимосвязь: она для меня становится красивее с каждой фразой. Когда она рассказывает о Набокове, Гоголе, её ноги удлиняются на глазах. Талия становится уже. Голубые глаза — ярче. Я думаю: «Где ещё можно найти, встретить такую женщину? — Нигде!».
У Инны Сергеевны потрясающий папа. Он учёный–физик. Чего–то там изобрёл, и в Канаде использовали его прибор при очистке Великих озёр. У нас бы убили.