Голова болела нещадно, и я бы простонала, если бы не вспомнила, где нахожусь, и кто может быть рядом… Осторожно открываю глаза и осматриваюсь, насколько позволяет угол обзора. Развалина какого-то дома. На улице уже сумерки. Чёртов урод!
А вот и он — сидит в тени, наблюдая за тем, что происходит на улице, а на улице происходит обыск. Сдать бы его, да прямо сейчас и в руки преследователей! Но не могу. Возникнет много вопросов, а я не уверена, что готова рисковать своей свободой ради пары секунд удовольствия от мести.
Руки связаны, но этот кретин понятия не имеет, сколько раз я ломала запястья, сколько резала кожу на внутренней стороне ладоней, — я освобожу свои кисти из любого узла, потому что почти потеряла чувствительность этих частей тела.
Когда верёвка мягко упала на пол, я быстро размяла кожу на руках и бесшумно натянула гловы — ради освобождения своих запястий, их пришлось снять… Парень глянул в мою сторону, но я продолжала лежать с закрытыми глазами, потому он быстро потерял ко мне интерес. Зря. Переворот, подъем, рывок — и мой похититель оказался на спине, прижатым к бетонному полу. Я сжала пальцы на его шее и начала душить. Это единственное, чего я хотела, с того момента, как проснулась в этом здании. Правда, делать всё приходилось бесшумно — привлекать внимание его преследователей было мне не с руки. Парень тоже это очень хорошо понимал, потому так же бесшумно боролся с моим хватом, а потом резко схватил меня за волосы и рванул в сторону. Мой крик был таким же беззвучным. Как и стон разочарования — я вновь была снизу, и вновь была обездвижена.
— Хоть один звук, — одними губами сказал парень.
Я послушно кивнула, прикрывая глаза, а потом резко рванула его на себя за края капюшона, при этом обхватывая его корпус ногами.
— Так удобней? — прошептала слегка дезориентированному противнику почти в губы.
Сделаю из него Грешника и избавлюсь от этой проблемы раз и навсегда!
Так я думала до того, как ощутила что-то странное в районе своего живота…
— Удобней, — ответил парень, касаясь моих губ своими.
Жарко.
И в голове почему-то не осталось никаких мыслей. Только он, его лицо и его тёплые губы. Тёплые мягкие губы; не такие, как у Дамаса. Этот парень был молод. Мой ровесник или на год постарше. И он был сильнее меня. Почему-то меня это завораживало. Мы лежали в такой позе несколько минут, пока я не почувствовала, что ещё немного — и я сама себя ударю.
Он избил меня. Он связал меня. Я должна хотеть убить его. Почему я хочу чего-то прямо противоположного?..
— Ты не боишься быть пораженной скверной, — произнёс он мне в губы.