Леруа не окончил фразы, собирая мысли, и только после минутного молчания продолжал:
— Я вам дал на помощь г. г. Розье и Верта; это лучшие из наших агентов и знают немного по-русски. Едут они с паспортами торговых агентов, но вы… вы страшно рискуете, а потому я позволил себе выхлопотать в министерстве паспорт на имя…
Зенин умоляющим жестом остановил его руку, уже готовую полезть за выхлопотанным паспортом.
— Так будет лучше, начальник, уверяю вас. Не беспокойтесь обо мне. Заграничный паспорт стеснит меня; как иностранец, я буду находиться под усиленным надзором. Нет, я должен вынырнуть из народа, смешаться с ним и не выделяться ничем из его серой, однотонной массы. Тогда только, никем не подозреваемый, невидимый прямо, я буду иметь настоящую свободу действий!
— Вы правы, — возразил восхищенный и все еще обеспокоенный Леруа. — Так, конечно, лучше. Но (он окинул Зенина коротким испытующим взглядом) признайтесь, что, кроме этого Тольвенора, какие-то личные цели двигают вас на эту поездку?
— Несомненно, — признался Зенин. — Прежде всего, я оставил в России очень близких людей, нуждающихся в моей помощи, и… я дал умирающему Шацкому торжественное обещание позаботиться о его жене и детях!
— En voiture, — раздались последовательные окрики от последняго вагона к локомотиву.
— Итак, с Богом, — поспешно прощаясь с каждым из своих подчиненных, напутствовал Леруа. — Помните, что посольство предупреждено. Вы не будете испытывать недостатка в средствах, и полномочия ваши широки. Но помните, осторожность прежде всего, не теряйте никогда друг друга из виду и всегда поддерживайте между собой связь, не забывайте еще, в какую страну вы едете. Осторожность и осторожность. Ну, храни вас Бог!
Еще одно торопливое рукопожатие.
Медленно пополз поезд вдоль мокрой от дождя платформы Северного вокзала; все ускоряя и ускоряя ход, выплыл он из-под сводов. Долго стоял Леруа, задумчиво глядя вслед удаляющемуся последнему вагону; все уменьшались и уменьшались его красные огни, исчезали из поля зрения, опять появлялись, но еле видные, словно два острых луча кроваво-красного рубина. Наконец, исчезли в туман осенней ночи.
— Вернутся ли они? — прошептал Леруа, вздохнул, машинально поднял воротник пальто и медленным шагом направился к выходу.
Дождь усиливался.