— Сейчас моя Зоя войдет хозяйкой в мой дом и начнется безмерное счастие на долгие-долгие годы…
С треском взвилась ракета; разноцветными огнями залился лес; ярко вспыхнули инициалы молодых, благоухание белых роз арки, казалось, усилилось.
Спешат к подъезду с иконою и хлебом-солью отец и мать.
Вдруг… страшный, оглушительный грохот потряс воздух, точно выстрелом из чудовищной пушки. Задребезжали, посыпались стекла в соседних дачах. Выпала икона из рук старика… Воздушная арка погребла под собой замертво упавшую мать.
— Суд Божий!.. — не то подумал, не то прошептал Ипполит Потехин.
Глава V На месте катастрофы
Не погасли огни на даче Потехина.
По-прежнему благоухают цветы на богато сервированном столе, но странный вид имеет эта сервировка.
Все более легкие предметы если не снесены, то опрокинуты на столе. По серебру рассыпаны осколки хрусталя.
Окна зияют пустыми рамами, со стен повисли декоративные гирлянды.
В доме ни души. Где же хозяева? Где прислуга? Куда девался их суетливый рой?.. В доме нет никого!
Все бросились навстречу молодым или, вернее, тому, что было ими.
Впереди всех старик-отец. Идет быстро, почти бежит. Путем не ошибается: дорога ярко, празднично освещена…
Гомон, шум толпы, окрики городовых: «Подайся, осади!».
Вдруг, как один человек, толпа раздвинулась, притихла. Перед отцом расступились.
Эх, лучше бы еще плотней сомкнулись!
Среди широкой, усыпанной гравием дороги Майского проспекта зияет громадная воронка.
Исковерканный передок кареты, ставший из белого красным, и остатки лошадей. Именно остатки.
От одной валяется только голова да какая-то кровавая масса. Другая…
Боже, да ведь это из ее странно-оскаленной пасти несутся эти дикие звуки.
Это она не то ржет, не то плачет, не то стоном кричит… Передние ноги судорожно бьются; задние неподвижны.
Вывалившиеся внутренности трепещут, дымятся.
Выстрел прорезал воздух; благодетельный выстрел пристава, прекративший мучения лошади.
В воздухе повисла жуткая тишина. Ее нарушило глухое рыдание склонившегося над роковой воронкой старика, которому вдруг завторил смех.
Да, это смех: звонкий, веселый, беззаботный.
Расталкивая толпу, небрежно волоча по камням и пыли трен дорогого шелкового платья, с букетом в руках и любезной улыбкой на лице подошла к Потехину красивая молодая дама.
— Вот вам цветы, как знак внимания и любви от вашей новой дочери Зои. Прошу Вас быть ласковым и добрым к ней, а ваш Сережа мне уже бесконечно дорог и мил. Не правда ли, как обворожительно хороша сегодня Зоя… Как весела, мила и любезна! Что же вы молчите? Или считаете меня пристрастной матерью? Какой вы странный! Пойдемте вместе занимать гостей!