Узник Бастилии (Венкстерн) - страница 13
Латюд даже не удивился тому, что обычно скупой отец так великодушно исполняет его просьбу. В приписке старик жаловался на старость и болезнь, которые лишают его возможности самому взяться за письмо и принуждают диктовать его постороннему человеку. Мысль о ловушке, расставленной голландским правительством, не приходила в голову Латюду.
Письмо пришло вечером, когда он сидел за кружкой пива со своим другом аптекарем. Наконец-то! Завтра он будет богат и независим!
— Выпьем за завтрашний день, дружище, — сказал он своему приятелю.
— Да здравствует завтрашний день! И аптекарь бросил свою кружку на пол.
Утром Латюд в самом радостном настроении отправился по адресу, данному отцом. Ему рисовались заманчивые планы: перебраться в Англию, оттуда в Индию, начать жизнь заново, забыть о том, что было пережито. Он шел, весело посвистывая и беззаботно глядя по сторонам.
Внезапно несколько человек в зеленых мундирах выскочили на него с разных сторон и повалили на землю.
— На помощь! — закричал Латюд, в первое мгновенье принявший нападение за разбой. На крик его собралась толпа. Люди в мундирах, вооруженные палками, махали ими направо и налево, разгоняя любопытных.
— Это от‘явленный негодяй, — кричал один из них, — он убил более десятка невинных людей. Не поздоровится тому, кто придет ему на помощь.
Однако толпа, привыкшая к грубым выходкам полиции, делалась все гуще и гуще, и стали раздаваться голоса.
— У вас все считаются преступниками! Молодой человек, видно, иностранец, вы не имеете право трогать его.
Между тем полицейские принялись связывать Латюда веревками.
— Граждане, — закричал несчастный, — освободите меня, клянусь вам, что я страдаю безвинно.
Удар по голове прервал его слова, и он лишился сознания.
Он пришел в себя на соломе темной камеры. Ужасное пробуждение! Итак, опасности, страданья, лишенья привели только к такому печальному результату. Он снова был во власти своих врагов, и надежда на спасенье окончательно угасла для него. Вскоре дверь камеры отворилась, и при свете фонаря появилась зловещая физиономия. Это был агент французского короля. Он остановился против Латюда и молча, насмешливо глядел на него.
— И вы думали, — сказал он, — что голландское правительство предпочтет вашу драгоценную особу своей дружбе с могучим королем Франции. Ах, молодой человек, как вы легкомысленны.
— Убейте меня, — закричал рыдая Латюд. прекратите мое существование.
— В Бастилию, друг мой, в Бастилию! — сказал полицейский и исчез за дверью.
Три дня спустя, избитый, связанный, измученный дорогой Латюд был водворен обратно в Бастилию. Он был брошен в подземный карцер с цепями на руках и ногах, на сырую солому, без одеяла.