— Хелли я была бы рада…. Но ты молодец, мне нравится, и я не скажу, что мне плевать, на то, что ты сделала…. Извини я даже толком…. - пока я пыталась подобрать правильные слова…. Отчасти я сказала правду, мне действительно тяжело испытывать человеческие эмоции и уж тем более…. Невыносимо выражать какие-либо эмоции кроме ненависти к другому человеку. Хелли уже была на грани слезливого ручья, и, обняв меня, все-таки разревелась. Мне не пришлось более ничего говорить, к счастью. Будучи человеком, с развитой фантазией, Хелли сама себе придумала оставшиеся слова, которые я должна была сказать, но не смогла бы. Умничка, она и правда, начинает мне нравиться.
— Джульетт…. Ты такая радостная, и я так счастлива, что смогла хоть что-то сделать для твоего счастья! Ты ведь так нуждаешься в счастье, в заботе и в друзьях! — на первый взгляд вылезали ее психические установки, которые она себе и создала. Эдриан подтвердивший мои выводы по поводу этого считал, что Хелли зациклена на заботе о друзьях, так как сама с детстве остро в них нуждалась. Но эти ее слова заставили меня задуматься над чем-то большим. Можно ли было считать Финеаса другом? В случае с Финиасом наши отношения пересеклись где-то на грани друзей и коллег по работе. Никто из нас не знал где границы, но каждый точно знал, почему их нельзя пересекать. Я научилась существовать, не доверяя никому, кроме собственного разума, а это значило, что и до сегодняшнего дня все осталось прежним? Друзья не были мне нужны, потому как я не пыталась изменить мир, для чего мне были бы необходимы друзья-соратники. У меня не было общего дела, которое я должна была с кем-то разделить. И я никогда не доверяла людям, я просто не нуждаюсь в них, так ведь? Ложь, очередная ложь которую поверхностно различало мое живое оставшееся внутри желание. Тот человек из моего сна, я остро, почти жизненно необходимо нуждалась в нем. И чем больше я думала об этом, тем невыносимее становилась даже сама мысль о разлуке….
— Пойдем Хелли покажем твою работу народу? — ее рыдания вовсе не то, что хотелось слушать. Да и хотелось, узнать реакцию Фрая. Надо задобрить его, потому как уже следующим утром, Мотылек совершит свое второе убийство. И даже если Фрай отчаянно не хочет этого, я должна продолжать игру. Не могу не признавать того факта, что, будучи эмоционально привязанной к Фраю, я совсем не могла определить одну вещь…. Его желание запретить мне эту игру связано с тем, что он просто хотел огородить меня от ужаса, как и раньше или же он Мотылек и ему на руку заставить меня, принять поражение?