— Нет, нет…. Я не мог, я никогда его не видел Хайт, но всегда знал, что он был рядом. Он словно нашептывал мне на ухо, я был напуган. Все мы были напуганы, мы проверяли все, каждого, семью, детей, дальних родственников, ничего, а он продолжал дергать за ниточки…. - старик заплакал. Как испуганный ребенок он заплакал, оправдываясь, значит, он не врет. Беглый взгляд Ниэрмана перебегал от меня к пистолету, от меня к пистолету….
— Что он сделал с тобой?! Отвечай мне! — почему он не говорит? Не хочет быть униженным? Это страх или профессиональная гордость?
— Мой сын…. Он угрожал мне, он хотел убить моего сына, и я сделал все в точности как он и говорил, но было уже слишком поздно. Я нашел своего сына уже мертвым, следующим был я сам, но по какой-то причине он оставил меня в живых и теперь….
Разразившись хохотом, я привела его в полный ступор.
— О! Ниэрман великолепно! Ты все-таки уплатил свою цену! Поздравляю! Теперь-то уж точно я тебя не убью, мне от тебя ничего более не надо. Ведь ты будешь с этим жить, дальше и только попробуй решиться на самоубийство, придурок. Теперь тебя изнутри раздирает не просто чувство вины. Ты отпустил гулять на свободу не только убийцу моих родителей, но и убийцу собственного сына. Ах, Ниэрман теперь мне даже убивать тебя не придется! Знаешь почему? Ты спрашивал, почему он оставил тебя в живых? Я тебе отвечу. Чтобы каждый, каждый свой день, ты жил в страхе, в боли, в отчаянии, чтобы ты знал, что в любой момент можешь умереть, и твоя жизнь уже тебе не принадлежит! — и снова, и снова я смеялась, упиваясь его безысходностью. Наверное, я и правда стала уже чем-то не нормальным…. Людская боль доставляла мне удовольствие, возможно через нее, я могла ощущать хоть какую-то связь с этим миром. Хоть какую-то связь с чем-то живым. Наверное, посредством этой боли я еще могла вообще находиться в сознании и не убивать всех людей подряд. Питаясь этой болью, отчасти я глушила свою ненависть к людям.
— Джульетт! Джульетт! — это Фрай кричал и начал стучать дверь.
Зло внутри меня, начало выползать из темных закоулков сознания. Да убивать Ниэрмана было не зачем, но, кажется, я уже не могу сопротивляться этому чувству. Оно захватывает меня, чувство необъяснимого желания пролить кровь увидеть ее цвет повсюду, чтобы глазам было легче. Рука потянулась к пистолету, Ниэрман вопит совсем как базарная баба. Идиотина, как же меня это раздражает! Я не должна его убивать, но я хочу этого? Но ведь не для меня ли убийства стали чисто механическим процессом естественной частью моей жизни? Что же за сила толкает меня сейчас разорвать его на куски, это словно голод. Неутолимый голод. Большой палец снял режим предохранения и выбор режима. Фрай выбил дверь, я поднимаю руку, чтобы выстрелить…. Я хочу его убить или не хочу? Я вижу в испуганных лишенных смысла глазах Ниэрмана свои. Они другие, они совсем другие будто не реальные, отрешенные. Мои мысли потеряли логическую упорядоченность, и в мгновение, когда Фрай бросился ко мне, а палец уже был готов нажать курок, я что-то ощутила. Реальность исчезла, точнее не совсем исчезла, а будто замедлилась. Я остановилась.