Опушка леса, несмотря на то, что Михаил пока не столкнулся там ни с чем подозрительным, всё ещё вызывала определённые опасения. И, как ни странно, чем дальше от неё отстояли круги обследования – тем большие. В чём дело?!
Выяснилось это, лишь когда он удалился метров на сто.
Деревья на кромке леса вдруг словно задрожали, заколебались: так, словно это – миражи над асфальтом в зное летнего дня! Михаил инстинктивно бросился на землю.
Ни фига это не спасло!
Выдвинувшиеся из-под земли головки церебро– и галоизлучателей вызвали, как обычно, жуткую боль в теле, и ощущение злости – от своей беспомощности. Нервы – блокированы, и не могут приказать мышцам даже отползти, а не то, что – отбежать со скоростью в шестьдесят кэмэ, на которую способен экзоскелет. А мышцы…
Да, мышцы. Хорошо хоть, автомат уже успел блокировать и отключить нервные окончания – вспышка боли увяла так же быстро, как исчезает танк, бухнувшийся в океан. (Про планету-океан Посейдон-три Михаил, да и многие другие десантники их роты, предпочитал не вспоминать!)
Но с тем, что «процесс» его убивания медленный и мерзкий, сделать ничего не удалось. Как и всегда, впрочем, когда в дело пошли галоизлучатели: ощущаешь себя кучей мерзкого тёплого д…ма, пока наблюдаешь, как твои мускулы и тело превращаются из тренированного закалённого организма – в расплывшееся внутри защитного комплекта тесто! Сироп. Жижу… И так до того момента, когда нервным окончаниям становится нечего передавать: тело андроида перестаёт функционировать, вытекая через отверстия первого, нательного, комбеза – рукава и штанины.
Он снова порадовался, что автоблокираторы почти мгновенно отключают связь его человеческого мозга с атакованным дроном. Правда – не до конца.
Так что, стиснув зубы, он досмотрел агонию бедняги, принявшего смерть за него там, внизу. Порадовался, что сообщение об этом ему можно и не передавать – всё сделает бортовой «чёрный ящик», включающийся сразу после «смерти» дрона. Затем щёлкнул тумблером, заставив убраться из своего мозга усики нанотрубочек-электродов, отдышался, и стащил объёмистую полусферу визиошлема с головы.
Проклятье!
Умирать неприятно.
Даже если за тебя это делает специально для этого и предназначенное тело.
Его ведь вырастили. Обучили. Натренировали. Накачали мышцы стероидами…
Михаил вставал с кресла оператора с ощутимой дрожью озноба во всём теле.
Проклятая работа. Хорошо, что смена кончилась – словно нарочно подгадал. Пусть-ка теперь поработает капрал Уркхарт из второго отделения – вон он, уже притопал в операторскую, и они традиционно отсалютовали и пожали руки друг другу.