— Сомневаюсь, что ваша похвала оправдана, Советник. Я лишь использую разработанную методику общения с их расой. И, как я уже говорила, они крайне неохотно делятся информацией.
— Хочешь сказать, тебе до сих пор не удалось сломать их защиту? — почти насмешливо спросила Никита.
Сашины подозрения, что Никита и Энрике действуют заодно, усилились.
— Это непросто. В жизни леопардов слишком большую роль играют эмоции.
Они не смогут винить ее за то, что она такая, какой ее сделали.
Черные глаза кардинала, не мигая, уставились на нее.
— Увы, так и есть. — Энрике посмотрел на Никиту. — Возможно, мы возлагаем на Сашу слишком большие надежды.
«Мы».
Значит, они заодно, какая бы цель перед ними ни стояла. Вместо того чтобы возразить, Саша промолчала, покорно снеся завуалированное оскорбление. Хотя, конечно, оскорблением оно было лишь в ее голове. А для Энрике, скорее всего, — лишь вердиктом ее способностям.
— Спасибо, Саша, — кивнула Никита. — Похоже, эта затея не принесет нам тех сведений, на которые мы рассчитывали.
Саша попрощалась и вышла из офиса, чувствуя, как у нее крутит живот. Все это время она старалась выбросить из головы мысль, что мать покрывает убийцу, придумывала сказки, в которых Никита единственная из всех Советников оставалась в неведении. Но увидев ее рядом с Энрике, Саша все поняла. Советники могли спорить друг с другом по каким-то мелочам, но когда дело касалось всего остального мира, они вставали плечом к плечу.
Если знает один из них — остальным это тоже известно.
Очевидно, из нее сделали шпионку с самого начала. Никита осознанно пошла на сделку, от которой отказались все прочие Пси, и она неспроста настояла на активнейшем участии в ней Саши. И ее согласие, чтобы дочь отчитывалась перед ней, а не Энрике, — это не более чем дележ власти. Саша не знала лишь одного — что именно Советники хотят выяснить.
Дожидаясь лифта, она изо всех сил сдерживала бурлящие эмоции, не позволяя им выплеснуться. Никита — ее мать, единственная, кто был ей хоть как-то близок. И Саша упорно не желала признавать, что та замешана в чем-то действительно мерзком — вроде укрывательства серийного маньяка.
На Сашино плечо вдруг легла тяжелая рука. Не услышь она за секунду до этого шорох за спиной, вздрогнула бы, и на этом для нее все бы закончилось. Осторожно выскользнув из-под руки, как любая нормальная Пси, она повернулась к Энрике:
— Что-то еще, сэр?
— Кажется, вы весьма… необычная женщина.
Советник ни на секунду не отводил от нее глаз.
На слове «необычная» Сашино сердце ушло в пятки.
— Боюсь, я совсем обычная, сэр. Более того, как вам наверняка известно, мои способности кардинала так и не проявились. — Саша неохотно призналась в своей слабости: возможно, это единственное, что могло бы отвратить от нее Энрике.