Когти пантеры прорывались сквозь кожу Лукаса.
— Выбирай слова, когда говоришь о моей женщине, Хоук. Не хотелось бы тебя убивать. — Предупреждение словно повисло в воздухе.
Саша обняла его уже обеими руками.
— Лукас, он прав. От меня было бы мало толку, будь я слабой.
— Ты не слабая. — Он накрыл ее ладони своими, наслаждаясь публичным проявлением нежности. Эта Пси принадлежала ему, и он не даст ей сбежать. Ни за что.
— Верно, — согласилась Саша. — Не слабая. Я кардинал Э-Пси.
Глаза Хоука полыхнули, выдавая его изумление.
— Хоук, что ты знаешь об этом?
Что же такого удалось выяснить Саше, раз она произнесла эти слова с невероятной уверенностью? Впрочем, он не мог устраивать ей допрос перед волками.
— Я хочу видеть ее лицо, — потребовал Хоук.
Лукас заметно напрягся. Саша, разжимая руки, отступила.
— Лукас, ну же. Теперь моя очередь сражаться.
Услышав тоску в ее голосе, ему удалось совладать с бесящимся зверем. Он пропустил Сашу вперед, но так, чтобы в любой момент прикрыть ее своим телом.
— Если ты или твои лейтенанты хотя бы моргнут не так, я разорву вам всем глотки. — Даже не угроза, просто констатация факта.
— Справедливо, — кивнул Хоук. Когда речь шла о жизни пары, шутки заканчивались.
— И что ты хотел увидеть? — Саша чуть склонила голову набок, глядя на волка. Он был таким одичавшим, что, казалось, даже Дориану до него далеко, — лишь тончайшая грань разделяла человека и зверя.
— Я хочу, чтобы ты подтвердила свои слова делом.
— Уверен? — тихо спросила она.
Челюсть Хоука была будто высечена из камня.
— Да.
Глубоко вздохнув, она закрыла глаза. Все чувства обострились. Сзади давила властная ревность, исходящая от Лукаса. Он казался источником настоящей силы, но где-то в нем еще таилась боль мальчика, которым он когда-то был, обернувшаяся теперь ярым стремлением защищать. Саша улавливала и его решимость во что бы то ни стало удержать ее, но этого допустить не могла. Он провел детство без родителей, и она не обречет его на жизнь без пары.
Кроме этого она ощутила глухую ярость Дориана, такого истерзанного, что ей потребовались бы годы, чтобы облегчить его страдания. Вот только у нее не было этих лет.
Тамсин казалась сплетением нежности и радости, силы и заботы. Каждый воин тоже имел свой собственный уникальный эмоциональный запах, но Саша искала только Хоука и вскоре его нашла.
Эмоции волка холодным ужасом ударили по ней. Она еще никогда не испытывала столь необузданного, неприкрытого бешенства. Сердце этого мрачного и жестокого мужчины сплошь покрывали шрамы. Хоук мог жить, мог править своей Статей, но никогда не сумеет любить, пока его ослепляет кровавая пелена смерти.