Тот кровавый день и все последовавшие за ним годы вылепили его характер, укрепили его и закалили. Больше никто из тех, о ком он заботится, не пострадает. Никто из его Стаи не погибнет. Он доказал уже, что убьет каждого, кто попытается обидеть его людей.
* * *
Саша почувствовала себя странно, как только проснулась. Опасаясь, как бы веры не заметили ее непонятно откуда взявшуюся грусть, она отменила встречу с леопардами и осталась в резиденции Дункан, всеми силами пытаясь не попасться на глаза Энрике.
Она с облегчением укрылась в своей квартире от пронизывающих взглядов других Пси. Темнота в сердце все разрасталась и разрасталась, пока не превратилась в острую боль. Даже не представляя, чем вызвано подобное состояние — стремительным ухудшением психического здоровья или неким физическим заболеванием, — Саша решила обратиться к медикам.
Впрочем, уже в следующую секунду она передумала. Она не знала, что увидят М-Пси, заглянув внутрь ее тела. Вдруг ее разум настолько отклонился от нормы, что изменения затронули внутренние органы, и медики заметят это и решат провести дополнительные тесты? Лучше просто выспаться. Если завтра ей не станет лучше, она найдет способ вылечиться, минуя глубокое сканирование.
По телу пронеслась еще одна волна боли. Поморщившись, Саша потерла виски. Ее взгляд упал на коммуникатор. Может быть, Лукас знаком с каким-нибудь не слишком болтливым врачом? Она тут же покачала головой. И о чем она только думает? Ведь очевидно, что Лукас считает всех Пси бездушными механизмами, так что с чего ему помогать ей?
И почему она никак не может выбросить этого вера из головы?
* * *
По дороге домой Лукас никого не встретил. Припарковав машину вдалеке от дома, остальной путь он пробежал в облике пантеры, чувствуя, как земля дрожит под лапами в такт сердцу.
Вскарабкаться на дерево, в ветвях которого располагался его дом, было проще простого. Перекинуться обратно — уже сложнее. Лукас хотел остаться зверем, спрятаться от терзавшей его боли. Устоять было нелегко, но он рисковал превратиться в изгоя, забывшего о своей человечности, но при этом достаточно сообразительного, чтобы нанести гораздо больший ущерб, чем обычный разъяренный леопард. Именно поэтому за изгоями охотились — оставлять их в живых было слишком опасно. Часто их мишенями становились именно бывшие сородичи, словно вывернутая часть разума зверя помнила, кем они когда-то были для него… и кем уже никогда не станут.
Лишь благодаря инстинкту защитить своих людей, Лукас отмахнулся от отчаянно соблазнительного шепота в сознании и усилием воли перекинулся.