— Кое-кто из Совета предпочел бы видеть меня мертвой.
— Конкуренция неизбежна.
— Да, на такой пост всегда найдутся претенденты. — Никита все так же смотрела в ночь. — Без союзников нам не обойтись.
— Энрике тебя поддерживает?
— Можно сказать, что да. Он преследует свои интересы, но все равно прикрывает спину мне, а я — ему.
— Поэтому мы не можем ему отказать?
— Это все весьма усложнит.
Саша догадалась, что хотела сказать ей мать. Если Энрике не получит желаемого, жизнь Никиты вполне может оказаться под угрозой.
— Я что-нибудь выясню. Но передай ему, что вряд ли у меня получится, если придется на них давить.
— Ты говоришь очень уверенно.
— Пока можешь ему сказать, что вопреки распространенному мнению, веры не глупы.
Заметив хоть раз хищный огонек интеллекта, сверкающий в глазах Лукаса, ни один человек не посчитал бы его за дурака.
— Они не выложат свои секреты очевидному шпиону. Я добьюсь большего, если не буду действовать навязчиво. У нас есть время.
Нет, у Саши времени уже нет. Сегодняшний день слишком явно продемонстрировал: ее разум трещит по швам и распадается на тысячи обломков. Она даже не понимала смысл своих действий. И вот сейчас стояла и лгала матери в лицо. Зачем?
— Я передам ему. Спокойной ночи, Саша.
— Спокойной ночи, мама.
* * *
Саше не спалось. Она перепробовала все способы борьбы с бессонницей, но ничего не выходило. По сравнению с недавними восхитительными грезами эта ночь стала грубым возвратом в настоящее, Саша уже привыкла спать без кошмаров и судорог — ведь физические симптомы разрушения психики, казалось, исчезли после встречи с Лукасом.
Наконец сдавшись, она встала и принялась мерить шагами комнату, из стороны в сторону, взад-вперед, от стенки к стенке, снова и снова.
«Серийный убийца… охотится на женщин-веров… от вас разит железом… Совет… раса психопатов…»
После разговора с Никитой она несколько часов искала информацию в электронной сети людей и веров. Оказывается, об убийствах писали. Но не на первых полосах крупнейших газет — лишь крохотные заметки на «желтых» сайтах, которые никто не воспринимал всерьез. Однако это свидетельствовало о том, что убийства были реальностью, и на них обращали внимание.
А затем все таинственным образом заминалось.
«Убийца — Пси, и ваш Совет это знает».
Полные злости слова Дориана эхом отразились в ее голове.
— Нет, — прошептала она. Он ошибается, им движут чувства, а не разум. Пси не испытывают ярости, ревности, желания убивать. Они вообще ничего не чувствуют. И точка.
Хотя сама Саша была живым исключением из правила.
— Нет, — повторила она.