— Она рассердилась на меня за то, что я отправил её спать днём. Надеюсь, она сбежала к вам в приют.
— Я только вошла. Кэрол в дальней комнате, возможно, Хлоя с ней. Подожди, я сейчас посмотрю.
В динамике раздался стук, как от удара трубки о какую-то твёрдую поверхность, и звук удаляющихся шагов. Из-за волнения следующая минута стала для Джима вечностью. «Боже, пожалуйста! Прошу тебя, пусть она окажется там!»
Эдит снова взяла телефон:
— Она здесь. Спит на диване. Не понятно, как она вошла. Кэрол клянётся, что всё время до моего прихода находилась в приёмной, а остальные двери заперты.
— Мне всё равно, — ответил Джим, охрипнув от облечения. — Сейчас буду.
Две минуты спустя Джим Курран распахнул входную дверь «Котов-купидонов» и влетел внутрь. Он тяжело дышал, его волосы блестели от испарины, белая футболка липла к широким плечам и рельефной груди. Очевидно, он устроил себе спринтерский забег от дома до приюта босиком по раскалённому тротуару. Джим выглядел очень сердитым и напряжённым. Эди никогда его таким не видела.
— Где она? — требовательно спросил он.
И не дожидаясь ответа, направился в коридор. Эди рванула вперёд и преградила Куррану путь, встав лицом к нему в дверном проёме и схватившись руками за косяки.
— Я не признаю телесные наказания как метод воспитания! — возбуждённо заявила она.
Джим удивленно моргнул. Кэрол, наблюдавшая за действом с открытым ртом, потянулась за сумкой.
— Знаете что, мне пора на обед, — сказала она и, даже не посмотрев на часы, висящие на стене позади, пулей выскочила из приёмной.
Эди не обратила внимания. Её обеспокоенный взгляд был прикован к Джиму, изгиб губ которого выражал скорее раздражение, чем гнев. Ни слова не говоря, Курран обхватил её за талию, поднял, переставил на метр левее двери и прошёл в коридор. Эди засеменила следом.
— Я не стала её будить. Хлоя выглядела очень усталой. И у неё насморк, — озабоченно поведала она, хоть это и не её дело.
Целую неделю Эдит убеждала себя, что всё, касающееся Джима и Хлои — не её дело и никогда не будет. Зря старалась. Одного вида сопливого носа хватило, чтобы намерение держать эмоциональную дистанцию испарилось как снег в июле.
— Думаю, она простыла.
Джим молчал.
— Ты знал, что Хлоя больна?
Хватит. Куррану такая назойливость вряд ли придется по нраву. Хотя не всё ли равно? Ради любви к Хлое и своего душевного спокойствия Эди должна всё выяснить.
— Я потрогала её лоб, похоже, у неё жар. Ты в курсе?
Он повернул голову и пронзил Эдит возмущённым взглядом. Они дошли до комнаты, где спала Хлоя. Переступив порог, Джим остановился. Он просто стоял и смотрел на дочь. На его лице не осталось и следа раздражения, только облегчение и любовь. Эди осознала, что ему необходимо было увидеть Хлою и своими глазами убедиться, что она в порядке. Из его тела, натянутого как струна, ушло напряжение. Он расслабился и на мгновение прикрыл глаза.