— Нет, нет, — успокоил полковник Улита, — это совсем не то, что ты подумал, отрок. Обыкновенная подзарядка.
— Люди так не подзаряжаются.
— Нужда заставит… последствия операции, — смущенно признался полковник. — Трансплантация жидких кристаллов в мозг.
— И где вам ее сделали? В соседней избе? Егорка оперировал?
Старик, покряхтывая, взобрался обратно на полати, обратил на него незамутненный, как у младенца, взор.
— Ты вправе усомниться, отрок, но ты еще ничего не знаешь.
— Что я должен знать? По–моему, господин Улита, вы водите нас за нос. Зачем? Мы и так в вашей власти.
— Как не стыдно, Митька?! — вспыхнула Даша.
Старик успокоительно поднял палец.
— Вспомни изотопную ловушку, Митя. По–твоему, ее тоже сделали в соседней избе? Хорошо ли, худо ли, но мы не дикари, хотя стараемся, когда можно, жить по старинке, в единении с природой и по заветам предков. Давай вернемся к этому разговору через несколько дней. Сейчас грустное сообщение, дети мои. На какой–то срок вам предстоит расстаться.
Молодые люди переглянулись.
— Как это расстаться? — пролепетала Даша. — Я не могу без Мити, — и в подтверждение повисла у него на руке.
— Ничего страшного, — уверил полковник. — Поживешь с женщинами, переймешь наши обычаи, даст Бог, покрестим тебя… Аты, отрок…
— Нет! — завопила «матрешка» и внезапно бросилась на старика, выставив руки с растопыренными пальцами. Немного не добежала, что–то словно ударило ее сзади под коленки: она перегнулась и рухнула лбом в половик.
Митя как сумел объяснил поведение подруги.
— Она в «Харизме» работала, у нее стойкий эмоциональный крен. Пощадите, господин Улита. Это не бунт.
— Не беспокойся, ничего худого не случится. — Старик щелкнул пальцами, в комнату вошли две пожилые бабки крупного телосложения в серых, под брови, одинаковых платках и, кажется, с одинаковыми лицами, как у близняшек. Ни слова не говоря, одна взвалила обеспамятовав- шую «матрешку» на плечо, вторая облобызала руку Улиты.
— На Белое подворье, — напутствовал полковник. — Кликните Устину–печальницу. Пусть побеседует с ней подольше. После к работе приставьте.
— Будет сделано, батюшка, — отозвались хором бабки, и первая ухитрилась поклониться даже с ношей на плече.
— С тобой, Митя, проще, — обратился к Мите старик, потряхивая серебряной аурой, как длинным козырьком. — Не хочешь открыться, твое дело. Но прежде чем стать на довольствие, придется искус пройти.
— Какой искус? — взмолился Митя. — О печку башкой? Отдохнуть бы да пожрать с дороги.
— И пожрешь, и отдохнешь, но не сразу. Искус легкий, необременительный. Испытание огнем. Для дружинника — детская забава. Кровь у тебя плохая, Митя, микроб в ней импортный. Повечеру запалим святой огонь и на виду у честного люда шагнешь в костер. Хватит духу?