— Митя, что это такое?!
Он не знал, но догадывался. Скорее всего, это не живое существо, а робот–чистильщик, оставленный для присмотра за водным плацдармом. Если так, то вопрос в том, как он запрограммирован. Варианта только два: аннигиляция или выемка информации с временным усыплением биообъекта. Против механических чистильщиков защиты нет; конечно, его можно расплавить кристаллическим огнеметом, но где его взять? Вдобавок Митя не был вполне уверен, что это робот, а не водоплавающий мутант. Ему удалось затормозить в трех метрах от безразмерного зева, куда лодка уместилась бы целиком вместе с пассажирами. Из розоватоглянцевой, утыканной металлическими (?) зубьями пещеры ощутимо смердело.
— Замри, — приказал Митя — и усилием воли вызвал в себе импульс отрешения. Этому нехитрому охотничьему приему его обучил в лесном лагере Алик Петерсон. Точно так маскировались лесные хищники, сливаясь с природой, превращаясь в ее неразличимый фрагмент. Биолокаторы не обманешь, но если это живое существо… Наступила пауза абсолютного штиля, лишь где–то далеко в лесу высвистывала одинокая горлица, жалуясь на свою судьбу. Постепенно у Мити возникло ощущение, что перед ним не робот и не мутант, а что–то третье, совершенно неизвестное. Красноватые глазки чудовища пронизывали насквозь, ощупывали, но одновременно казались незрячими. Так продолжалось целую вечность. Чудовище не делало попытки напасть, Митя пребывал в прострации, Даша тихонько поскуливала на дне лодки. Однако она первая разгадала смысл происходящего. Пяткой потерлась о его ногу.
— Оно нас не тронет. Надо плыть.
— Почему ты так думаешь? По–твоему, кто это? — Они оба говорили, почти не разжимая губ, слова глохли на дне лодки.
— После, Митя, после… Греби потихоньку, потихоньку…
Митя медлил, не решался последовать ее совету. Покой был жизнью, движение означало смертельный риск. Вдруг чудовище ожило, да еще как. С лязгом щелкнуло пастью, из отверстия по бокам головы вылетели струйки пара, подсинив неподвижную воду. Оно тяжко, по–человечески вздохнуло, обдав их такой вонью, как если бы включился дизель. Блестящие глазки вспыхнули и погасли, словно перегоревшие лампочки, и чудовище медленно, как и возникло, начало погружаться. Через мгновение поверхность озера разгладилась, по ней пробежали голубоватые искры, будто скользнули в разные стороны сотни ящерок–белохво- сток, и уже ничто не напоминало о том, что под водой что- то таится — живое ли, мертвое ли, но ужасное. Мираж исчез.
Митя сделал осторожный гребок, потом — смелее — второй, потом заработал веслами с утроенной энергией. Не помня себя, разогнались, причалили к берегу, спрыгнули на твердь и упали в траву, дрожа от пережитого страха. Даша прижималась к нему, в бездонной зелени глаз — восторг и упоение.