…Настоящая беда, как и крупная удача, приходит всегда неожиданно. Оторвавшись от дикой Печоры, катящей отравленные воды вспять, они со дня на день ожидали, что вот–вот появятся из лесных сумерек сторожевые разъезды. Тому было много признаков. Все чаще попадались следы от костров, на деревьях встречались засеки. Мелкий зверь сторожился, не кидался обморочно под ноги, ищя знакомства. На рассвете ноздри улавливали горьковатый жилой дымок. Однажды откуда–то, будто за тридевять земель, донесся собачий лай. В пространстве ощутимо присутствовал свирепый человеческий дух. Стояла макушка лета, они оба к концу пути обратились в дикарей. Исхудали до коричневого блеска, одежда истрепалась, глаза лихорадочно блестели. Оба знали, что дойдут, и не верили в это…
Брели березовым перелеском, след в след, как обычно, Даша впереди, Митя сзади на пять шагов. Девушка что–то грустно курлыкала себе под нос. Под утро в укромной пещере она все же добилась от Мити секса, но вроде сама была не рада. Секс получился грустный. В самый неподходящий момент она вдруг разрыдалась — и тут же хлопнулась в обморок. Испуганный, Митя тряс ее, колотил по щекам, допытывался:
— Что с тобой, что? Ты ведь этого хотела?
— Не этого, — крикнула она. — Отстань от меня, урод!
Митю озадачила ее повышенная чувствительность и неожиданная грубость. По дороге он несколько раз возвращался к утреннему эпизоду. Даша отнекивалась, дескать, не лезь, потом кое–как, нехотя объяснила, что, оказывается, есть разница между тем, когда обслуживаешь клиентов, и тем, когда занимаешься сексом бесплатно. Бесплатные занятия сексом причиняют боль, она сама столкнулась с этим впервые.
— Какую боль? Физическую? — допытывался Митя.
Не получил ответа.
Он не спросил, почему она обозвала его уродом. Это как раз ясно. Норма — это мутация, вочеловечение — отклонение от нормы, другими словами уродство. Конечно, не ей упрекать. Но… женская логика…
В березовом перелеске Митя загляделся на низкие предвечерние облака, вьющиеся по небу, будто стая диковинных птиц с гигантским размахом крыл, — загляделся и не заметил, как Даша, идущая впереди, исчезла, словно провалилась под землю, что и оказалось. Обнаружив, что ее нет, Митя тихонько позвал:
— Дашка, Дашка, ты где?
Из–под земли глухо отозвалось: «Митя, я здесь», — и наконец он различил узкую, как ранка, трещинку на земной коре. Девушка угодила в ловушку, приготовленную для крупного зверя. Так он подумал, но когда подполз к краю и свесил голову вниз, увидел: что–то не так. Яма чересчур глубокая, как колодец, с гладкими, словно отполированными краями, сходившимися конусом вверх. Далеко внизу бледной точкой светилась Дашина голова. Если это западня, то какая–то особенная и вряд ли оборудованная человеком. Конус и полировка стен — вот что смущало. Возможно, такая воронка могла образоваться при взрыве пневматической мины, какие миротворцы использовали, выкуривая туземцев из пещер. Что–то Митя где–то слышал об этом, но точно не помнил. Да это было сейчас и не важно. Надо поскорее вызволить «матрешку».