в нем песни волшбы
и руны целящие,
заклятья благие
(5)
Здесь тоже руны служат не буквами, а заряженными силой символами, которые могли использоваться для обороны и для разрушения.
Это скандинавское восприятие звучит также снова в немецком обороте речи «даровать что–либо кому–либо». Первоначальный смысл этого выражения был следующим: кому–либо с помощью нарезания рун что–либо доставить или причинить.
Наглядный случай этого рода употребления рун содержится в «Саге об Эгиле». Известный как скальд и викинг исландский зажиточный крестьянин должен был бежать из Норвегии от конунга Эйрика Кровавая Секира и его супруги. Тогда он вставил ореховую жердь в расщелину на вершине скалы, выдававшейся далеко вперед над землей, укрепил наверху лошадиную голову на шесте и изрек враждебное заклинание. Затем он повернул лошадиный череп по направлению к стране и вдобавок вырезал руны на шесте, чтобы способствовать изгнанию королевской пары из страны.
Об этом Эгиле рассказывают, что он пришел к одному крестьянину и узнал, что его дочь тяжело больна. Он догадался о неблагосклонном влиянии и после этого обнаружил под постелью девушки рыбью кость, на которой были нацарапаны руны. Тот, кто их вырезал, соседский крестьянский сын, не разбирался в искусстве рун и вместо рун любви изобразил руны болезни. Эгиль соскоблил руны, уничтожив, таким образом, их вредное действие, и процарапал руны благополучия, после чего больная сразу почувствовала себя намного лучше. При этом Эгиль предупредил о том, что никто не должен нарезать руны, если ему неясен их смысл. С этой точки зрения, руны есть знаки, наделенные властью, обладание которой придает чудесные силы. Тот, у кого есть определенная руна, заговорен от определенной опасности или способен к неким достижениям. При этом руны выступают как мощное средство в руках человека, сведущего в этом искусстве.
Это, между прочим, наглядно демонстрирует и песнь Эдды «Поездка Скирнира», в которой Скирнир для своего господина Фрейра сватается к дочери великана Герде. Так как гордая девушка держит себя неприступно, то соискатель руки донимает ее различными ужасами и в конце концов выкрикивает ей:
Руны я режу —
«турс» и еще три:
похоть, безумье
и беспокойство.
(36)
Под этой последней угрозой неприступная дева наконец согласилась отдать себя Фрейру. Так стих показывает, на какое зловещее действие считали способными руны в раннем Средневековье.
Вера в способность рун принуждать к любви сохранилась в скандинавских странах до настоящего времени, как свидетельствуют некоторые скандинавские песни. Следовало бы указать только на песнь «Herrn Tönne», в которой обратная рифма гласит: «Тот, кто хорошо может поставить руны». Эта страница бытия рун и в наши дни имеет особую притягательную силу для немалого числа сердец, так как она дает гораздо больше пространства воображению, чем применение футарка для письменных целей.