– Конечно, дорогая. – Герти похлопала её по руке.
Ида Белль кивнула:
– Столько лет прошло. От ещё одного дня никому хуже не станет.
– А этого хватит? – засомневалась Мари. – Чтобы… ну вы поняли…
– Думаю, да, – успокоила я. – Конечно, полиция захочет со всеми вами побеседовать, но проблем возникнуть не должно. Никому, а тем более прокурору, не выгодно пытаться повесить что-то на вас – шансы всё равно мизерны, учитывая письмо. Для присяжных его точно хватит.
– В любом случае для начала нужно показать его шерифу, – заметила Герти.
– Точно, – поддержала Ида Белль. – И мы будем рядом, поможем, пройдём с тобой весь путь.
Мари встала из-за стола и широко улыбнулась:
– Я ценю всё, что вы сделали. Не знаю, как бы справилась одна. Вы прекрасные люди, я не заслуживаю таких подруг. А пока я опять спрячусь на случай, если Мелвин следит. Мне нужно побыть наедине с собой… и поговорить с Мардж.
Не знаю почему, но от мысли, что Мари сидит на чердаке и беседует с мёртвой подругой – женщиной, совершившей убийство ради её спасения, – сдавило горло. В носу и глазах защипало, уголки губ опустились… Я даже не сразу поняла, что происходит.
Когда по щеке скользнула капля, я перехватила её и уставила на свои мокрые пальцы. Я не уронила ни единой слезинки с самых маминых похорон двадцать лет назад. Даже отца не оплакивала, а теперь оплакиваю женщину, которую никогда не встречала. И что это обо мне говорит?
– Нам пора, – раздался голос Герти, и я только сейчас заметила, что они уже поднялись и пялятся на меня, сжимая сумки.
– Звони, если что-нибудь понадобится, – добавила Ида Белль, никогда не забывавшая о деле.
Но я видела непролитые слёзы в её глазах, хоть она и старалась сдержаться. В отличие от Герти. Та плакала открыто, даже не пытаясь вытереть с загорелой кожи мокрые полоски и гордясь этим проявлением эмоций.
Когда старушки ушли, я уставилась на стол, жалея, что совсем не похожа на Герти.
Я пыталась чем-нибудь себя занять, но на мытьё посуды и вытирание стола ушло всего две минуты. Затем бродила из комнаты в комнату, думая, как убить остаток дня. Мари всё ещё сидела на чердаке, и я знала, что не скоро её увижу – а то и вообще только завтра утром.
По-прежнему надо было упаковывать вещи Мардж, но я так и не нашла в себе силы залезть в чужую жизнь. И да, в кои-то веки я не испытывала голода. Вздохнув, я открыла шторы на кухне и уставилась на задний двор. Байю казался обманчиво мирным, а ведь эта грязная речушка так долго хранила страшный секрет, взбудораживший тихий город.
Справа, у самой воды, росли болотные кипарисы, своими огромными ветвями одновременно затеняя лужайку и нависая над байю. Между стволами болтался верёвочный гамак. Я пару секунд на него пялилась, а затем, осенённая идеей, поспешила наверх. Осталось только захватить книгу, улечься в гамак и сделать всё возможное, чтобы на несколько часов отвлечься. Завтрашний день обещал быть трудным, и перед походом к шерифу с тремя дамами расслабиться не помешало бы.