Я тряхнула головой. Я тут голая, в мешке для мусора и должна вытерпеть ещё двадцать минут этого унижения, а престарелая угонщица лодок уже нежится в горячем душе. Мой мозг не мог даже осмыслить всю несправедливость данной ситуации.
Остаток пути я хранила молчание. Лучше не давать негативным мыслям ходу. Герти открыла дверь моего дома с чашкой кофе в руках. Я без слов протиснулась мимо и поплелась наверх мыться и одеваться. Надеялась, что при должном везении дамы поймут намёк и исчезнут, но когда через пятнадцать минут спустилась вниз, они заедали кофе шоколадным пирогом, который я купила у Уолтера.
Едва я вошла, они умолкли. Герти уставилась на меня, Ида Белль – в чашку. Потом Герти пнула подружку под столом, а та подняла свои бесстыжие очи:
– Прости, что заставила тебя ехать в машине голышом, обмотавшись мешком для мусора, мне очень жаль. – Вот только в голосе ни малейшего раскаяния не слышалось.
– Нет, вам не жаль. И вы действительно думаете, будто обычное «прости» может загладить то, что я в таком виде попалась на глаза Леблану?
Герти шумно втянула воздух и уставилась на Иду Белль:
– Вот про эти детали ты не упоминала.
– Ну разумеется, – не удивилась я. – Эти «детали» выставляют её не в лучшем свете, не говоря уже о том, что с потрохами сдают нас Леблану, ведь вряд ли кто-то ещё улепётывал от бара насквозь мокрый сразу после кражи лодки.
Герти хмуро покачала головой:
– Ты должна побороть свою страсть к этой машине или продать её. Она сводит тебя с ума.
– Ой, меня их отношения с машиной уже не волнуют, – отмахнулась я. – Даже приближайся сюда сильнейший ураган, и будь «корвет» последней тачкой в городе, я больше в него не сяду.
– И я тебя не виню, – поддержала Герти.
– Ладно! – всплеснула руками Ида Белль. – Прости. Я не хотела никого ставить в неловкое положение или подводить нас под арест. И я решу свои проблемы с машиной.
На лице её едва-едва, но всё же проступило раскаяние, так что Герти кивнула, а я налила себе кофе и села.
– Я забросила твою одежду в стирку, – сообщила Герти, – но не забудь потом переложить в сушилку. Обязательно. Со здешней влажностью всё быстро пропахнет.
Ещё одна прелестная черта Луизианы.
Я глотнула кофе:
– Скажите, что всё было не зря и на снимках что-то есть.
– О да, – подтвердила разом просветлевшая Герти.
– Отлично. Этот бармен – жуткий тип. Отличный подозреваемый.
Она покачала головой:
– О нет, не бармен.
– Женщина? – нахмурилась я.
– Не просто женщина. Это троюродная сестра Мари. Шерил.
Ида Белль кивнула:
– Мерзкое отребье, покинувшее Греховодье много лет назад. Она всегда завидовала Мари.