Когда жена ушла от меня к Богу, я избавился как от привычки экономить, так и от желания сложить в карман все деньги мира. А года три назад у меня появилась новая пациентка – у неё было детское имя Настя и красный шрам на руке, изогнутый, как улыбка. Не смотреть на эту улыбку было выше моих сил, и Настя, поняв это, даже в жару стала носить кофты с длинными рукавами.
У Насти была такая же страсть к экономии, какую пережил я сам – поэтому и проникся к ней симпатией, выходящей за рамки профессионального интереса. Она рассказывала мне душераздирающие подробности своего падения – к психологу Настя записалась после того, как обнаружила себя рядом с мусорным контейнером, разглядывающей "вполне приличные туфли", оставленные кем-то из соседей. Она и вправду была привязана к деньгам, как к живым людям – когда наставало время платить за консультацию, она всякий раз начинала печально вздыхать, и так неохотно вытаскивала купюру из кошелька (красного, чтобы "приманивать деньги"), что я ловил себя на мысли отказаться от оплаты. Но это было бы нечестно по отношению к пациентке. Я, действительно, симпатизировал ей, и не отказался бы ещё раз увидеть улыбку-шрам на руке, чуть ниже локтя… Сейчас Настя в порядке – как только она перестала переживать из-за своих странностей, к чему я и подводил её несколько месяцев, так тут же все встало на свои места, и стоит там по сей день, почти не шатаясь. Недавно я случайно встретил её на улице – туфли на ней были точно что не с помойки, шрам-улыбка на руке выглядел так, что только самый бесчувственный человек не захотел бы его поцеловать. Но я и на сей раз сумел сдержаться. Никому не нужная этика и деонтология, проклятая корректность, а на деле – обычный страх.
С годами люди становятся трусливее. Молодым терять нечего, точнее, они не понимают, что могут потерять – и сколько оно стоит на самом деле. В детстве я не понимал, почему отец приезжает на вокзал за час до отправления поезда – но сейчас, спустя тридцать лет, делаю ровно то же самое. Страх опоздать, быть обманутым, выглядеть смешным растёт в нас с каждым годом.
Алия позвонила на другой день после пьянки с Геннадием – назначила встречу в кафе, недалеко от вокзала. Меня удивил этот выбор, но оказалось, она живет поблизости, в коротком, как обрубок, переулке.
Я приехал за час, занял место с хорошим обзором – спиной к стене, лицом к дверям – и раскрыл альбом Модильяни.
За последние дни я пролистал его раз пять, не меньше. Ночами видел во сне длинношеих девушек с голубыми глазами – сны эти были яркими, какие обычно снятся в путешествиях. Я очень давно не был в путешествиях, потому что ещё одна моя странность – нелюбовь к гостиницам или, хуже того, чужим комнатам, которые можно снять прямо у хозяев. Я представляю себе, сколько людей спало до меня на этой подушке, укрывалось этим же одеялом, вытиралось тем самым полотенцем, что висит сейчас в ванной – и не могу прогнать этих призраков. Бывшая жена считала, что я чересчур брезглив, Лидия советовала возить с собой личную подушку и заказывать номера в пятизвездочных отелях – как будто у богачей не текут слюни во сне!