Виктория, мама Наташа и Маруся идут по улице без всякой цели. У них нет ни путеводителя, ни карты, да и длинных русских слов – таких, чтобы хватило на игру – не предвидится. Три поколения, три возраста, три самых родных – и самых чужих друг другу женщины. Старшее поколение – Маруся. Жарко ей, наверное, в теплых колготках. И шапку можно было полегче взять.
Среднее – Виктория. Она по жизни везде средняя, это, в общем, удобно, к тому же, в середине никогда не бывает холодно.
Младшее – неутомимая бабушка. Вон как вышагивает – и по сторонам глядит одобрительно. Париж ей впору, нигде не жмёт, «удобно, как в тапочках».
– Давайте здесь пройдём, – предлагает Виктория. Широкая улица носит имя Этьена Марселя.
Чтобы очистить Париж от налипших цитат, которые всплывают в памяти плотными сгустками, Виктория пытается вспомнить, как она была здесь сто лет назад с Иваницким.
Иваницкий имел, по собственному определению, плотное сложение – и когда во сне переворачивался с боку на бок, кровать ходила ходуном. Худенькая Виктория тряслась на своей половине, как будто преодолевала в лодке опасный речной порог. Иваницкий во сне обнимал Викторию, и, удивляясь, открывал глаза – руки не узнавали привычного тела жены но, вспомнив Викторию, он тут же снова засыпал, улыбаясь.
Каждое утро им в номер приносили кофе в белых чашках и круассаны в корзинке.
За стеной вечером начинала негромко смеяться женщина – наверное, радовалась тому, что живёт в Париже.
…– Мы так и будем гулять, или что-нибудь посмотрим? – мама Наташа не выдержав общего молчания, расколола его своим вопросом, как грецкий орех в двери.
– Вон там какой-то памятник! – примирительно сказала Маруся.
Памятник, действительно, был – да ещё и на коне.
Пляс де Виктуар.
Площадь побед.
– Твоя площадь, мама!
Ни льва, ни Египта здесь нет – площадь побед небольшая и круглая, как блюдце. Если бы Виктория заглянула в путеводитель, то узнала бы, что на этом «блюдце» знаменитый архитектор Мансар впервые опробовал оригинальное решение – мансарды. Шесть улиц бегут от площади прочь, как мама Наташа каждый вечер убегает от разговора – или просто общения – с дочерью. Король-солнце – верхом на коне.
– Интересно, как там Изя? – вздыхает мама Наташа.
– Я есть хочу, – сообщает Маруся. Она всегда голодна, это правда – удивительно, что при таком бесперебойном питании (если менять еду, Маруся может есть постоянно – как собака), она остается стройной.
– Счастливая кость! – сказала однажды мама Наташа.
Удивительное слово – «мама». Такое большое, широкое, тёплое, но никаких других слов из этих букв не составишь.