— А в меньшинстве? — интересовались женщины, бережно складывая скляночки в кармашки платьев.
— Он — не ваша судьба, — патетически заявляла я.
В погребе росла гора продуктов. В рядок выстроились горшки, полные великолепного масла, густой сметаны. Под потолком висели тушки ощипанных курей, в отдельный угол улеглись овощи и фрукты. Кроме того, ежедневно приносили готовую пищу: супы, пирожки, масленые блины. В общем, смерть от истощения пока не грозила. А позже я бы смогла открыть ещё и съестную лавку.
Зашедший князь, впервые завидев сомнительное объявление на двери, смущенно спросил:
— Почему ты берешь за услуги еду? Голодаешь?
— Смотри, — я сама не заметила, как перешла на «тыканье», — платы за обучение хватит на одежду да гулянки, жилище досталось задарма. Готовить мне лень, а народ разве скупится ради собственного благополучия? Все в выигрыше. Пустое накопительство монет — это скучно.
— Да, ведь когда-то дом стоил жутких денег.
Князь, выловив из объяснения единственную фразу, обвел столовую задумчивым взглядом.
— Предлагаешь его купить? Мне не сложно, пусть не сразу, но обязательно выплачу полную стоимость.
— Забудь, — он отмахнулся от меня привычным жестом левой руки. — Никто сюда не переедет, даже если мы сами доплатим ему, а ты прижилась, вот и пользуйся в свое удовольствие.
— Кстати, с чего началась череда неудач дома?
Князь присел на край стоящей у стены лавки и простецки зевнул, не прикрыв рта ладонью. Потолстевший за неделю кот с довольным визгом запрыгнул на колени к Всемилу, уцепившись острыми когтями за тоненькую ткань его шелковой штанины. По ней пробежала змейка расползшихся нитей. Князь в полнейшем молчании стянул с себя орущего благим матом Кота.
— Лет десять тому назад здесь обитала ведьма, промышляющая чернокнижьем. Её с позором изгнали, ну она и прокляла всех последующих жителей. Но, видимо, на чародейку порча не действует.
«Именно, — умозаключила я. — Иными словами, дом принял родственную душу».
Хотя знакомого напряжения, источаемого чернокнижными предметами, не чувствовалось. Разве что в момент пробежек по шаткой лестнице мне было немного неуютно, но скорее из-за боязни сломать себе шею. Поэтому я списала рассказы о проклятии на домыслы суеверных жителей Капитска.
Всемил заходил ко мне редко, зато частенько предлагал прогулки по вечернему городу или ужины в княжеском тереме. Иногда я соглашалась, чаще предпочитала списать нежелание на «составление плана занятий». Но симпатия с прелестным князем росла и пылала, что не могло не радовать чисто девичье сердце. Хотя, откровенно говоря, меня раздражала его заносчивость и самолюбие. Князь млел от себя, это было видно в каждом его движении.