— А давайте, — я взмахнула рукой.
Стул предательски пошатнулся.
— Когда готовы выехать? — облегченно спросили оба чиновника разом.
— Да хоть сейчас.
Мешок со скудным скарбом валялся под стулом, иных пожитков или накоплений не наблюдалось. Как и дома.
— Имеете ли лошадь?
Отрицательный моток головой.
— Знаете, выпишем одну из государственных. Но, ради богов, отправляйтесь сие же мгновение.
— Но я ведь могу украсть её и никуда не поехать.
— Там такие лошади, — чиновник скривился, — они даром не нужны самому захудалому вору. Удачи на новом месте.
Мне передали направление и спровадили с благодарностями, из-за которых стало ясно — от одного гиблого задания служащие благополучно избавились.
Так молодая чародейка и вступила в новую жизнь. Впереди ждала недельная дорога до княжества, хромая лошадка гнедой масти с редкой гривой, всеобщий хохот при выезде из города на ковыляющем существе (между прочим, на широкой дороге моя «хромоножка» дала такого жару, что я едва не вывалилась из седла) и куча открывшихся перспектив.
Куча — правильное слово.
Во-вторых, не недооценивайте её спутников
«Если на вас напал мертвяк, постарайтесь расслабиться. Незачем омрачать последние мгновения жизни».
Из свитка по выживанию
Весь первый день я тщетно пыталась слиться с лошадью и не вывалиться из старенького седла. Хромоножка тяжко вздыхала после каждой кочки и норовила, подмахивая задом, выпихнуть меня на землю. Наша парочка успешно распугивала редких путешественников — те считали, что я путешествую как минимум на помершей лошади.
Хромоножка великолепно оправдывала статус умирающего существа: она то сильно покачивалась, грозясь завалиться на бок, то замирала и печально рассматривала безоблачное небо, часто дыша, то разгонялась так, что обзавидовались бы скакуны при дворе правителя.
После полудня она зашлась в надрывном кашле и замерла на месте, навострив маленькие рыжие ушки и подогнув неправильно сросшуюся после давнего перелома ногу.
— Решишь помирать — предупреди. Хоть пообедаю. — Я щелкнула лошадку по носу пальцем.
Хромоножка пронзительно чихнула, а затем понеслась с такой скоростью, что ветер завывал в ушах.
Удивляло лишь то, что из сотен развилок, множеств мелькающих полей и манящих пролесков лошадка выбирала те дороги, указатели рядом с которыми отсчитывали версты до Лерейского княжества.
Переночевала я в маленькой деревушке за небольшую ворожбу, которая таковой не являлась. Хозяин дома, добродушный пузатенький старичок, попросил потравить насекомых. Я старательно обследовала все углы, пошептала в ладонь, сплюнула через левое плечо, обогнула дом, обстучала его стены — короче говоря, убедительно доказала причастность к миру чародейства. Ночью нас никто не покусал, и поутру старичок кланялся мне в ноги, радуясь свалившейся на него чудодейке. А после печально заключил, что лошадь моя не сегодня-завтра отправится в лучший мир.