. Для её усиления, понятное дело…». Возглавлял несколько лагерей для заключённых, разбросанных по бескрайнему русскому Северу: и под Архангельском, и под Воркутой, и под Кожимом, и под Салехардом…. Ага, братец, внимание. Разговор, ей-ей, принимает интересный оборот…».
— Дмитрий Силыч, смотрю, какая-то тёмная цепочка висит у вас на шее, спускаясь под рубашку…. Из какого материала она сделана?
— Кажется, из бронзы, Санюшка. Золото и прочие драгоценные металлы коммунисту не к лицу.
— А что прикреплено к этой цепочке? Медальон с изображением Владимира Ильича?
— Не угадала, красавица, — явственно засмущался старик. — Так, безделица одна. Сейчас покажу…
— Что это такое? — голос Александры слегка дрогнул. — Какая-то шестиугольная костяная табличка, покрытая вычурными руническими значками…. Древний амулет?
— Наверное, амулет…. Древний? Ничего не знаю про это. Врать не буду. А данную штуковину я нашёл лет пятнадцать тому назад, на северном склоне горы Тельпос-из…. Дело было так. Один заключённый, осуждённый на двадцать пять лет за несколько убийств, ударился в побег. Организовали, как и положено, полномасштабную погоню, которую я — по должности — и возглавил. На третьи сутки догнали беглеца, но было уже поздно: медведь (больше ведь некому), его задрал и всё лицо выел. Вот, в правом кулаке покойника и был зажат этот костяной амулет…. Почему я его себе забрал и на грудь повесил? Не знаю, честное слово. Как-то само собой получилось. Наверное, в память о краях северных.
— Нашёлся-таки «наместник», — облегчённо выдохнула Ольга. — Надо срочно звонить Сомову…
— Отставить, — прервал её Сергей и, взяв со стола шариковую ручку, торопливо написал на блокнотном листе: — «Ни слова — про Дмитрия Силыча! Он — «наместник»? Значит, его охраняют «слуги Войпеля». А у них, судя по всему, очень тонкий слух. Не дай Бог, посчитают нас с тобой недоброжелателями «наместника» и рассердятся. Поэтому слушаем дальше и молчим…».
— Ну, да, конечно, — испуганно забормотала девушка. — Никому звонить не надо. И вообще, всё нормально. Никаких проблем…
Разговор в квартире на пятнадцатом этаже, тем временем, переключился на «современность».
— Ненавижу всех этих российских либералов и так называемых демократов, — заявил коммунистически-настроенный и слегка захмелевший старикан. — Душить их всех надо, жалости не ведая. Или же в привокзальных сортирах мочить.
— Зачем же так кардинально? — засомневалась Сашенция. — По мне, так достаточно сечь розгами, хорошенько вымоченными в насыщенном рассоле. Прилюдно сечь, понятное дело.