Неверной и плотной стеной навалился сладкий и призрачный туман. Время перестало ощущаться — в качестве реальной и непреложной субстанции. Только приятные и смутно-знакомые мелодии — время от времени — звучали-прорывались.
«Что за мелодии-трели такие?», — непонимающе хмыкал легкомысленный внутренний голос. — «Откуда они, интересно, берутся? Зачем? Впрочем, не так и важно. Мало ли…. Не отвлекайся, братец, от рабочего процесса. Не отлынивай…».
— Эй, где вы? — долетел со стороны невского русла чей-то встревоженный голос. — Отзовитесь! Эй! Ау!
— Ау! Ау! Ау! — послушно подхватило насмешливое речное эхо. — Ау…
— Что это такое? — отстраняясь от горячего женского тела, встревожился Григорий. — Какая зараза надрывается?
Рядом раздался заразительный и беззаботный смех.
— Ха-ха-ха! — веселилась Сова. — Ну, надо же! Совсем головы потеряли, бегемоты престарелые…
— Оля, поясни, пожалуйста.
— Я мельком взглянула на наручные часики. Три часа, отпущенные Мазаю на визит вежливости, уже давно истекли.
— Как такое может быть? — засомневался Антонов.
— Вот, и я говорю, мол, странные дела творятся…. Пятнадцать минут поплескались. Потом полчаса ловили раков…. Получается, что мы уже больше двух часов занимаемся активным и разнообразным сексом? В этом, право слово, есть что-то нездоровое…
— Почему, собственно?
— Нездоровое — для нашего, милый, почтенного возраста, — смущённо улыбнувшись, договорила фразу напарница. — Не мальчик с девочкой уже, чай.
— А я всё сомневался, мол: — «Что это за трели всякие звучат в ушах?». Оказывается, что это Мазай упорно названивал по мобильной связи. Потом ему, очевидно, это бесперспективное дело слегка надоело, и он решил отправиться на поиски.
— Ау! — снова зазвучало над речными просторами. — Где вы?
— Где вы, где вы, где вы-вы-вы…
— Слезай с меня, Антонов, — строгим и целомудренным голосом велела Сова. — И позвони, пожалуйста, этому беспокойному античному герою. Заявится ещё, не дай Бог. А я, понимаешь, не одета.
Гришка, отыскав мобильник, нажал на нужные кнопки.
— Куда вас, чертей, черти унесли? — бесконечно хмуро поинтересовался Мазай. — Я уже Шефу хотел звонить.
— Зачем это?
— Ну, чтобы объявить всеобщую тревогу. Мол, два ценных «дозорных» пропали бесследно. И, вообще…
— Что — вообще?
— Хрень сплошная и непруха полная.
— На барже-то — Северина? — уточнил Антонов.
— Она самая. Стерва законченная! Тварь грязная! Дура набитая! Ненавижу! И ты, Брюс, хорош гусь. Такую гнилую подставу мне организовал. Век не забуду!
— Угомонись, неврастеник.
— Угомонился, — недовольно буркнул подчинённый. — Что дальше?