«Красиво умереть? Неужели ради этого пошла Лидия Сергеевна с мальчишкой?» — колючий озноб пробежал по телу Алтан-Цэцэг. Она поднялась и устало побрела в палатку. Не зажигая огня, нашарила постель, легла. Но сон не идет. А за палаткой шаркают и шаркают подошвы. Иван Николаевич, как челнок, снует туда-сюда, туда-сюда. Его шаги затихают лишь перед рассветом. И в тот же час Алтан-Цэцэг забывается коротким и тревожным сном.
Глава восьмая
Утром Иван Николаевич позвал Алтан-Цэцэг в свою палатку. По красным глазам, по бледному, осунувшемуся лицу Алтан-Цэцэг поняла: ночь для Ивана Николаевича была трудной.
— Вот что, девушка, — глухо сказал он, — мне отсюда отлучаться нельзя. Я хочу попросить вас срочно съездить в поселок и доложить руководителям объединения, что дела наши плохи. Подтвердилось самое худшее. Пусть сообщат в аймачный центр: на Черной речке — очаг чумы. Кроме того, хочу с вами отправить два письма в Улан-Батор — министру здравоохранения Монголии и советскому послу. Надо своевременно поставить их в известность о безрассудном шаге доктора Ледневой и снять с себя вину за ее гибель…
Алтан-Цэцэг вздрогнула. Из горла готов был вырваться крик и только огромным усилием воли она сдержала его.
— Лидия Сергеевна… умерла? — испуганно спросила Алтан-Цэцэг.
— Нет, нет, девушка. Я говорю о возможной гибели. Будем верить, что этого не случится, хотя верить трудно. Постоянный контакт с больным… Когда вы сможете выехать?
— Сейчас.
— Поезжайте.
И вот она едет и думает об опасности, которая караулит Лидию Сергеевну. Теперь Алтан-Цэцэг готова поверить Ивану Николаевичу: Лидия Сергеевна сделала безрассудный шаг. Ну, а как по-иному она могла поступить? Отправить одного ребенка в изоляцию? Он же совсем беспомощный…
В последнее время, когда приходилось вырываться в кино, Алтан-Цэцэг все чаще стала замечать на себе пристальные взгляды парней. Но она была равнодушна к этим взглядам. Здесь, в «Дружбе», оказывается, тоже кое-кто стал на нее поглядывать. Сам Жамбал как-то сказал:
— Ты, дочка, завидная невеста. Тут один человек, замечаю, — давно уже вздыхает. Так что имей в виду: могут появиться сваты.
Алтан-Цэцэг ответила шуткой, что, мол, какая она невеста с ребенком.
— А тебе разве не известно, — ответил на это Жамбал, — что у нас, монголов, издавна ребенок причисляется к достоинствам невесты?
— Уж не Гомбо ли собирается свататься? — засмеялась Алтан-Цэцэг, вспомнив его весеннее сватовство к Тулге.
— Тот бы с радостью, да боится получить второй щелчок по носу. Как русские говорят: обжегся на молоке — дует на воду. Не везет парню.