— Вот так — тулупчиком, тулупчиком, — приговаривал он.
— Что ты делаешь? — крикнул чабан, еще не понимая происходящего.
— Я его голенького, голенького пущу, пусть-ка погуляет…
В голосе Гомбо, в глазах его, в движениях рук было такое сладостное удовольствие, что по спине чабане, повидавшего в жизни многое, пробежала холодная дрожь. Он отшвырнул Гомбо и добил зверя. Ванчараю бросил злые, презрительные слова:
— А ты куда смотришь, лекарь?
Когда об этом случае рассказали Алтан-Цэцэг, она не поверила. Бессмысленная жестокость — с живого зверя, ставшего добычей, сдирать шкуру — не укладывалась в ее сознании.
Вскоре после этого, возвращаясь вместе с Ванчараем с фермы, Алтан-Цэцэг спросила его, верно ли болтают, что Гомбо хотел снять шкуру с живого зверя.
— А что тут особенного, — ответил Ванчарай, улыбнувшись, — и содрал бы, и пустил бы голенького. Отчаянный парень!
— Живодеры! — с омерзением сказала Алтан-Цэцэг и содрогнулась.
— Но я тут при чем? Я стоял в стороне.
— И молчаливо одобрял… Небось приятно было смотреть, как один зверь терзает другого? «Отчаянный парень…»
— Еще что скажешь? — недобро усмехаясь, спросил Ванчарай.
Не скрывая, своего презрения и не выбирая слов, Алтан-Цэцэг сказала:
— Как ты можешь лечить животных, Ванчарай, если с удовольствием наблюдаешь, как их мучают? Вам бы вместе с Гомбо в фашистской армии служить. Много бы удовольствия получили…
Они были вдвоем на степной дороге, и Алтан-Цэцэг ожидала: развернется сейчас Ванчарай и полоснет длинным ременным кнутом. В ожидании этого, ока даже сжалась вся. А он осклабился в довольной улыбке. Но тут же, словно спохватившись, так посмотрел на Алтан-Цэцэг, что у нее похолодело все внутри. И яростно, как давнишнюю боль, выплеснул:
— А тебе где служить придется? Немцы на Волге, немцы на Кавказе, немцы вокруг Ленинграда, а вы орете на всю степь о силе и непобедимости Красной Армии. Где она, сила-то? «Русские заманивают вглубь…» Это же глупые сказочки парторга, выжившего из ума. А мы — уши развесили. Правильно Гомбо говорит: немцы захватят Москву, шагнут на Урал, а отсюда через Монголию ударят японцы и отхватят весь советский Дальний Восток. От нас же вообще мокрое место оставят… Куда деваться будем, в какую сторону побежим?..
Вот как заговорил Ванчарай.
— Не будет этого, не будет! — закричала Алтан-Цэцэг. — Советский Союз все равно победит!
— Криком ничего не докажешь. Ты мне факты, факты назови, — теперь он явно издевался над Алтан-Цэцэг, потому что знал: никаких фактов она назвать не может..
— Где бы ни были немцы, что бы ни думали ваши японцы, Советский Союз все равно победит! — устало сказала она.