– Нет. Она не умерла. Это произойдет завтра.
– Поэтому вы пришли? Сказать, что в это время завтра я официально стану убийцей?
– Нет.
– Тогда зачем? Мои родители на работе, так что они не помешают вам. Говорите все, что хотите. Мне уже все равно.
Хоуп сжала мою руку, намекая на то, что я должен сказать.
– Это не так. На самом деле я пришел извиниться.
Сомнение исказило ее покрытое красными пятнами лицо.
– Чтобы что?
– Он хотел сказать, что он сожалеет, – вклинилась в разговор Хоуп.
– Спасибо, Хоуп, но я сам могу объяснить. Эшли, то, как я реагировал, как я повел себя по отношению к тебе после аварии, это неправильно. Этому нет оправдания, и я прошу прощения.
В ее глазах появились слезы.
– Вы серьезно?
– Очень даже.
Нижняя губа Эшли дрожала, но она, в конце концов, справилась, чтобы не упасть в обморок:
– Спасибо.
– И еще. Я сам почти не верю, что говорю это, но… Я не хочу больше злиться на тебя. Я, конечно, не оправдываю тебя за то, что ты делала за рулем в тот вечер, но я знаю… Я знаю, ты попала в аварию не намеренно. Время от времени мы все совершаем ошибки. Иногда большие. Нам просто надо извлекать опыт из них и потом двигаться дальше.
– Он пытается сказать, что…
– Хоуп. Правда, я сам. – Я откашлялся. – Я пытаюсь сказать, что это испытание тяжело для меня, но только недавно я начал думать, что, вероятно, тебе так же плохо. Может быть, даже тяжелее. Мне никогда не нравилась фраза «прости и забудь», потому что я не думаю, что мы когда-либо вообще прощаем. Но я почти верю, что, простив, мы, может быть, сможем вспоминать о былом со спокойствием в душе. Поэтому… я подхожу к самому главному. Я хочу, чтобы ты знала, что я прощаю тебя.
Как только эти слова сорвались с моих губ, я почувствовал, словно справился с огромным грузом. Словно я каким-то образом стал свободным. Я прижал к себе Хоуп, обняв ее за плечи рукой.
– Мы прощаем тебя.
Я никогда бы не смог предположить то, что произошло потом. Эшли сложилась, как тряпичная кукла, и упала на колени, превратившись во фланелевую кучку. Во время падения, чтобы удержаться, она оперлась на руку, которую до этого прятала за спиной. Когда рука коснулась паркета, из нее выпала вещь, которую она прятала. За долю секунды пол в прихожей покрылся маленькими желтыми таблетками. Хоуп открыла рот. Я тоже. Вначале я подумал, что Эшли перестала дышать. Возможно, так и было в течение нескольких секунд. Но затем она начала рыдать – громкие душераздирающие рыдания, которые просто больно было слышать.
– Я… так… раскаиваюсь! – причитала она. – Так… раскаиваюсь!