Стефанас кивнул, в изумлении уставившись на неожиданно свалившееся богатство.
– Я постоянно упрекал себя за то, что этим летом редко навещал родителей. А сейчас подвернулся удобный случай.
В доме было только четыре комнаты, но он был украшен и обставлен с тем же вкусом, какой отличал дворец и виллу Сергиуса. Самое большое удовольствие доставил Хафиду огромный письменный стол, на котором он разместил перья, чернила и свитки. Старый ларец, приобретенный в Риме, Хафид задвинул под стол. Выгрузив из повозки провизию и прочие пожитки, Стефанас принес несколько поленьев для гигантского каменного очага.
– Пока я не уехал, господин, у вас есть какие-то вопросы? Могу я еще что-нибудь вам показать?
Хафид посмотрел в открытую дверь на тенистую рощу позади дома.
– Да, – тихо отозвался он. – Можешь отвести меня в то место, где говорил Господь?
– Идемте, – позвал Стефанас и повел своего пожилого гостя по тропинке, терявшейся среди маргариток.
Наконец он остановился и прислонился к дереву.
– Петр приходил сюда вместе с Сергиусом всего несколько лет назад и говорил, что все случилось именно здесь. Смотрите, я огородил это место камнями. Как известно, Петр, Иаков и Иоанн сопровождали Иисуса из Кесарии Филипповой и все трое так устали, что уснули прямо на земле сразу после прибытия. По словам Петра, они проснулись от яркого света, едва не ослепившего их. Он исходил от того места, где молился коленопреклоненный Иисус. Затем на них опустилось яркое облако и в тишине они услышали голос: «Сей есть Сын Мой Возлюбленный; Его слушайте» (От Луки 9:35).
– Что случилось потом? – спросил Хафид.
– Петр говорил, что все закончилось буквально через несколько минут. Облако вскоре исчезло, и только звезды были свидетелями случившегося.
Хафид перешагнул через огромные валуны и медленно шел по неровной земле, пока не приблизился к центру круга. Несмотря на прохладу, он ощутил на лице внезапное дуновение теплого ветерка и услышал биение сердца. Голос Стефанаса вывел его из состояния задумчивости.
– Если я больше ничем не могу вам помочь, то буду собираться в путь, чтобы спуститься с горы до захода солнца.
Хафид наблюдал за удалявшейся фигурой Стефанаса до тех пор, пока та не скрылась в сумерках. Затем он опустился на колени подле самого крупного валуна и положил на его шероховатую поверхность сложенные руки. Тут Хафид снова почувствовал на лице загадочный теплый ветерок и понял, что теперь каждое утро, пока будет жить на этой горе, станет опускаться на колени подле этого самого камня и молиться о помощи в завершении свитков.