Слезы радости текли по морщинистым щекам Эразмуса, слушавшего, как Хафид воодушевленно продолжал:
– Ливий писал историю Рима, когда ему было семьдесят пять, а Тиберий правил империй почти до восьмидесяти лет. По сравнению с ними я всего лишь дитя… здоровое дитя шестидесяти лет! У меня чистые легкие, крепкое тело, превосходное зрение, здоровое сердце, а ум не менее острый, чем в двадцать лет. Думаю, я готов прожить вторую жизнь!
– Это величайшее чудо! – воскликнул Эразмус, обращаясь к Небесам. – После многих лет молчаливой скорби из-за вашего состояния мои молитвы наконец услышаны. Скажите же мне, господин, что послужило причиной столь удивительного воскресения человека, так почитаемого и любимого миром?
Хафид улыбнулся.
– Лиша.
– Лиша?
– Помнишь, сколько раз на протяжении многих лет сбывалось то, что Лиша видела во сне?
Эразмус кивнул.
– Ее сны, которые она пересказывала нам после пробуждения, не единожды удерживали нас от деловых соглашений, которые могли бы обойтись нам в целое состояние.
Хафид указал на скамейку.
– Этим утром я видел во сне Лишу. Она держала меня за руку и вела по улицам Дамаска, показывая, сколько вокруг голодных, больных, увечных, бедных и несчастных. Мягким голосом она убеждала меня в том, что я более не могу игнорировать этих людей. Она напомнила, что в мире еще огромное число людей, которым не к кому обратиться за помощью, и мне нельзя оставаться глухим к их мольбам, засунув, словно трусливый страус, голову в песок.
– Лиша никогда не говорила с вами так, господин.
– Прежде у нее не было повода так говорить. Но подожди, я не до конца рассказал сон. Лиша поведала мне, что моя жизнь скоро начнется заново, и предупредила о близящемся окончании моего затворничества, поскольку в мою дверь постучится незнакомец. Мне не следует прогонять его, как многих ранее. Этот незнакомец, сказала Лиша, подарит мне ключ к моему будущему, которое оставит свой отпечаток на многих жизнях. Эразмус? Эразмус, почему ты так бледен? Что случилось?
– Прошу прощения, господин, но, пребывая в великой радости от вашего поразительного преображения, я забыл сообщить, что в библиотеке вас дожидается посетитель.
– Друг?
– Незнакомец, по крайней мере для меня. Представился как Гален, он из Иерусалима, пришел к вам с деловым предложением.
– Почему же ты не отослал его прочь, следуя моему распоряжению, как и всех прочих визитеров за последние годы?
– В нем есть что-то особенное. Я просто не смог выставить его за дверь.
– Разве он не знает, что я давным-давно не интересуюсь деловыми предложениями?