А он продолжал спать. Щетина за ночь уже практически превратилась в юную бороду. Синяки под глазами ушли. Спал — спокойно, безмятежно, расслабленно. И пусть спит. А ей пора вставать и на работу.
Перед уходом она замерла в дверях спальни. Так уйти? Или все-таки разбудить? Словно в ответ на ее мысли Тихон заворочался, открыл один глаз.
— Тиша, я на работу поехала.
Он из глубин одеяла ответил что-то неразборчивое — "агаспасибояещепосплюдверьзахлопнисозвонимся".
Ну и ладно. Созвонимся. Дверь она захлопнула.
Как было трудно собраться с мыслями. Они то разбредались, то сбивались в клубок и лезли одна на другую. Все смешалось в одну кучу, не разобрать, не вычленить. А ведь ей работать надо. Хирург на личную жизнь во время работы права не имеет. Так ее учили. Но как же это трудно! Хоть в лоб себя бей. Чтобы не думать о том, о чем думать сейчас нельзя. И, в общем-то, бесполезно. Все равно пока полный бардак и сумбур в голове.
Нет, надо все-таки треснуть себя в лоб. Чтобы постоянно не думать: как он там? Чтобы не мечтать о том, чтобы сесть в машину и рвануть к нему. Чтобы не вспоминать это его убийственное — «моя». Что ты натворил, Тиша?! Что ты наделал? Что мы наделали? И как теперь с этим жить? Или, хотя бы, как ей теперь с этим один день отработать?
К концу приема ее уже потряхивало от нетерпения. Пальцы дрожали, когда брала телефон. Трубку он взял быстро.
— Привет.
— Угу. Привет, в смысле.
— Как самочувствие?
— Нормально. Твою мать, куда прешь?!
— Тиша… — растерянно. Тон, слова. Не этого она ждала. — Что происходит? Ты где?
— В машине.
— Ты… ты же болеешь!
— Поболеешь тут… — проворчал он. — Мне лучше. Едем с Росей — дела срочные.
— Слушай… — чувствуя, что начинает злиться. — С ангиной не шутят! У тебя вчера сорок было!
— Варя, не пили меня! — раздраженно. И, чуть мягче, но все равно с плохо скрываемым недовольством в голосе. — Я не маленький. Я нормально себя чувствую.
Не маленький, угу. Кто бы говорил.
— Ты лекарство, по крайней мере, пьешь?
— Пью! — в это время фоном в трубке раздался голос Ростислава. — Все, Варь, я занят. Пока.
Вот тебе и «созвонимся». Почему-то хотелось плакать. Но нет — не позволила себе.
А он не перезвонил. Ни вечером, ни на следующий день. Еще месяц назад ей было бы плевать. Еще неделю назад она не обратила бы внимания на то, что они не говорили несколько дней. Все поменялось. Моя. Мой. Твоя. Твой?
Она стала зависимой от него. И это было по-настоящему страшным. Когда ты зависим — тебе могут сделать больно. Вольно. Или невольно.
_____________
Плевать. На гордость. На то, что раньше он всегда звонил первый. Плевать на то, что ему плевать на нее. Плевать… Да на все плевать.