Всплески воды за кустом с той стороны речки выводят из раздумья. Гляжу в ту сторону. И что же?.. Михаил Топтыгин, не страшась холодной воды, барахтается в речке. Стоя на задних лапах, он передними шарит в воде и через несколько секунд трепыхающий хариус летит на песчаный берег. Куда шлепнулась рыба, Мишка не смотрит. Он спешит поймать другую, потом третью и после удачи хрюкает, как довольная находкой свинья.
Мне жалко рыбу, но хочется посмотреть, что будет дальше. Рыбы трепещут и прыгают на берегу, скатываются в воду, а Топтыгин все швыряет и швыряет. Наконец он решил, что хватит, и вышел из воды, Отряхнув с шубы воду, медведь шарит носом по песку, в кустиках травы, по рыбы нет нигде. Озадаченный зверь смотрит по сторонам. Увидев меня, он как-то съежился, шмыгнул носом, круто повернулся и в развалку побежал к тайге.
И не успел медведь скрыться в хвойняке, как к речке подошла лиса. Она обнюхала влажные следы Топтыгина, уселась у самой воды и стала выжидать. Рядом плывет вверх брюшком уснувшая рыбешка. Кумушка ловко, по-кошачьи, подхватила ее лапкой и бросила на берег. Вынув так еще две рыбки, она растянулась брюхом на теплом песке и, не спеша, начала уплетать улов. Покончив с добычей, лиса еще раз облизала косточки и не спеша, словно любуясь собою, пошла к опушке.
Утром ход хариуса прекратился, и я пустился в путь. Навстречу мне в догонку за косяком, шли зубастые щуки и красноперые таймени. Попытался убить шестом хищника- тайменя, но это не удалось, и я не стал терять больше времени, хотя очень хотелось добыть красавца на уху. Под вечер опять встретился косяк хариуса. Его, наверно, оторвали от вчерашнего щуки и таймени. Причаливаю к берегу — пусть пройдет косяк — и решаю здесь заночевать. На противоположном берегу у самой речки высится глинистый обрыв, поросший сверху сосняком, а внизу, у его подножья глубокий плес.
Вечером в плесе кто-то заплескался. «Медведь», — подумал я и осторожно пошел на всплески. Там кувыркалось, ныряло, всплывало и фыркало тонкое и длинное, не меньше метра, животное. Вот оно выбралось на берег с рыбой в зубах, волоча по земле брюхо и длинный хвост, отползло от воды и занялось добычей. На его темной гладкой шерсти красными блестками заиграла луна.
Обглодав спинку, зверь отбросил рыбешку перепончатыми, как у утки, лапками в траву и пополз опять к воде. На глади плеса показались еще две головы таких зверьков. Зверьки зафыркали друг на друга и сцепились в драке. Клубок из двух зверей то исчезал в воде, то опять всплывал на поверхность, и тогда плес оглашался свистом, а самка так и осталась сидеть у берега, не вмешиваясь в спорные дела соперников.