– Поддерживаю! – перебил его Калеб.
– Что? – вскинулся Даго.
– И я, – кивнул нам Давид.
– Мы тоже поддерживаем, – сказала бабушка, переплетя свои пальцы с пальцами деда.
Оба кивнули.
– Поддерживаю, – твердо произнесла немногословная Лукреция.
Мы сидели и смотрели на растерянных членов совета, никто из них не мог нам ничего сказать.
– Да это бунт! – хмыкнул Давид.
– Раз вы снова хотите разрозненности, вам не привыкать, – отрезал Калеб.
– А не боитесь, что Лемнискату может и повлиять на ваше решение? – мрачно спросил Ратский.
Тут Калеб прохладно улыбнулся.
– Думаю, вы все забыли, что я, как Воин, могу сплотить всех творцов и научить их… отстаивать свою точку зрения, а Вера обеспечит нас крепостью духа и здоровьем. Думаю, мы будем тверды в своих взглядах.
– Особенно если учесть, что мы с Калебом вне уравнения и аналитикам не просчитать наши действия ни в настоящем, ни в будущем, – я бросила красноречивый взгляд на Даго.
Тот лишь скривился.
– Нам надо подумать, – подытожил Ратский.
– Лукреция, помнишь, ты мне обещала? Что они решат? – Я прямо посмотрела на женщину.
Словно просканировав взглядом каждого присутствующего в комнате, она слегка мне улыбнулась.
– Они согласятся.
* * *
Первое время после победы, а совет действительно дал добро на объединение, работать пришлось много и всем. А в особенности нам с Калебом: раз мы все это затеяли, как они выразились.
Теперь Цитаделей будет несколько, и они вместе с официальными зданиями корпорации и различными научными центрами образуют своеобразную сеть, окутывающую мир. Что-то останется таким, как сейчас, кое-что закроют и переоборудуют.
По всему миру будут открыты новые библиотеки, а кое-какие старые будут «окультурены», как, например, та, в которой побывали мы с Калебом. Знания должны распределяться равномерно и дублироваться, чтобы на любом континенте быть под рукой.
Какие-то нововведения были предусмотрены для творцов, какие-то – для аналитиков и ученых. В новом плане развития было учтено, кажется, все, хотя каждый понимал, что осуществляться это будет не сразу.
Но было кое-что, что начали сооружать в первую очередь, а именно огромный памятник, чтобы почтить погибших и как напоминание о случившемся.
Война филиалов и раздрай внутри организации не выносились на всеобщее обозрение, исключение составили теракты. В Лемнискату было не принято выносить сор из избы, и тем не менее государства ощутили кое-какое беспокойство.
Воздвигнутая на месте Цитадели Южного филиала статуя богини Фемиды была словно символ равновесия и мира не только для посторонних зрителей, но и для нас самих.