И как я ни упрашивала и ни пыталась отсрочить этот момент, у меня ничего не получилось. И вот в один из дней, рано утром, мне завязали глаза платком и, усадив в машину, куда-то повезли.
Мучило сильное любопытство и волнение, внутри все трепетало, но снять повязку или хоть что-то подсмотреть мне не дали.
– Калеб, ну куда мы летим?
– Не скажу.
– Ну пожалуйста!
– Потерпи, испортишь сюрприз.
Наконец мы приземлились, и меня снова куда-то повели. Дорога, пол, ступеньки и чьи-то руки, в которые меня бесцеремонно сунули.
– Калеб? – тревожно выдохнула я.
– Помни о своем обещании!
А следом шаги и захлопнувшаяся дверь.
В то же мгновение я сорвала повязку и увидела перед собой Еву, а за ее спиной еще несколько женщин-бразильянок.
– Что здесь происходит? – настороженно спросила я у единственного знакомого человека.
– Ты выходишь замуж! – радостно ответила Ева.
Пока я стояла в ступоре, осознавая, что Калеб затеял все это всерьез, меня взяли в оборот и начали готовить к церемонии.
Мои запоздалые возражения никого не впечатлили. Сначала меня накрасили, потом облачили в красивое белое платье и фату, закрепленную красивым гребнем.
А вот мне было очень интересно, как Калеб обойдет тот момент, что я православная, а он католик, но после того, как мне раз пять напомнили о собственном обещании, я уже послушно выполняла все команды.
Ева проводила меня до церкви, я поднялась по ступенькам, а едва открылись двери, как зазвучала чудесная фортепианная музыка. Мелодия лилась, поднимаясь кверху и создавая волшебную атмосферу, а я шла и не могла отвести взгляд от ждущего меня впереди мужчины. Мужчины, который стал моей жизнью, стал частью меня и тем, ради кого каждый день бьется мое сердце.
Священника не было, были лишь клятвы, которые мы принесли друг другу, и гражданский регистратор, который без проблем соединил нас узами брака. Калеб предоставил ему для этого все нужные документы.
Но в тот момент я ни о чем таком думать не могла. Калеб целовал меня, а мне хотелось прижаться к нему как можно теснее и остаться вот так, соединенными, до конца наших дней.
Поцелуй прервали аплодисменты, они заставили нас оторваться друг от друга и обратить внимание на гостей. На ближайшей лавочке сидела и, не жалея ладоней, хлопала нам наша команда, все те, кто сопровождал нас в эти трудные дни и встречал на равных с нами опасность.
Подхватив меня на руки, мой муж крикнул одно слово:
– Гуляем!
* * *
– Калеб, не волнуйся. Когда ты приходил с визитом к нам домой в первый раз, я не заметила в тебе подобного трепета. Что сейчас-то не так?