— Потому что раньше они были совершенно другими, — пояснил Дарэль, подхватывая нить рассказа. — Когда Кириан только–только возник, на нем было шестнадцать народов. И многие из них выглядели совершенно не так, как сейчас. Можно сказать, что мы — искаженные. Несмотря на то, что мы носим название той же расы, рождаемся в семьях таких же, как мы, с каждым поколением появляются и все явнее становятся признаки вырождения.
— Как это заметили? — спросила Тая тихо.
— Как заметили, говоришь, — Дар помолчал, темнея лицом. — Да никак, Тая. Очень долго этого не видели, не замечали и не желали замечать, пока признаки нашего падения не стали налицо. Голубая кожа светлых эльфов. Трехметровый рост дроу. Искаженные гномы. Изменения русалок… Когда–то поэты воспевали наш прекрасный мир. Когда–то в него заглядывали барды и сказители из других миров. И все они сходились на том, что наш мир — прекрасен. А теперь от этой красоты остались разве что нетронутые пейзажи. Да люди, что как тараканы… заполнили все вокруг. Прости, не в укор тебе было сказано.
Тая ничего не сказала, только наклонила голову.
— И? — спросила она, словно не услышала ничего оскорбительного в адрес людей. — На что похожи гномы? Точнее, что с ними случилось?
— Гномы практически потеряли разум, — сказал Кантарр негромко. — Рост под метр, не больше. Раньше они были широкоплечими, с массивными телами, сильными руками и ногами. Только так они могли удержать кузнечные меха и устоять на ногах, когда начиналось землетрясение в горах. Сейчас гномы похожи на спички. Тонкие ручки, тонкие ножки. Когда из Кириана начала уходить магия, первыми пострадали гномы.
— Почему?
— Магофизические законы. Когда магии было много, она стелилась по земле, щедро насыщая подземелья, а соответственно — владения дроу и гномов. Гномы настолько привыкли жить под землей, что когда магии стало меньше, они закупорились на своих землях, пытаясь справиться со своей бедой, вместо того, чтобы вслед за магией подниматься выше — в горы. Все это привело к тому, что гномы больше не могут показаться на поверхности земли днем. Солнце обжигает их. Они ничего не видят. И у них сразу же начинается солнечная лихорадка.
— Жестоко…
— Очень, — кивнул Дар. — Но… Это днем. Ночью они превращаются в каннибалов, которым все равно, чье мясо есть.
Тая содрогнулась.
— Гномы? — переспросила она.
Кантарр кивнул.
— Точно. Гномы.
— Какая жестокая история, — пробормотала девушка. — И что? Все… расы так пострадали?
— Да, — пробасил Рель, глядя в сторону. — Все. Кому–то досталось на «орехи» чуть больше. Кому–то чуть меньше. Некоторые расы, как драконы, эшшеды и тролли — вымерли. Некоторые находятся на грани вымирания. Русалок, орков, кикимор, водяных, леших — этих народцев практически не осталось. Подходят к этому порогу очень близко и остальные расы. Эльфы очень скоро исчезнут с Кириана. У нас давно уже перестали рождаться дети, а мы хоть и живем очень долго, но все же — не вечно. Да еще и постоянные стычки… Казалось бы, ну, погибнет один эльф в пограничной стычке, что тут такого? А на самом деле, еще один эльф исчез с лица Кириана. И его некем заменить. Разве что только людьми… Впрочем, к этому все и идет.