Грейслейн развел руками:
— Как видишь, для меня еще не пришло время умирать, поэтому я вернулся. Ведь у меня еще остались незаконченные дела здесь. К примеру, я намеревался сделать то же, что и ты, но опоздал. Я был среди тех оставшихся в живых в тронном зале. Странно, что ты не заметил меня. Удивлен? — Грейслейн глухо рассмеялся. — Мне было довольно просто скрывать свое присутствие среди остальных.
— Ты видишь, что уже упустил свой шанс, поэтому почему бы тебе просто не сдаться и не признать, что твое существование больше не имеет смысла? После того, как ты предал все, что возможно было предать. Знаешь, — Мизар коснулся синей ленточки, вплетенной в его волосы, склонив голову в озадаченной манере, — почему бы тебе просто не вернуть то, что ты украл у моего короля, и не окончить свою жизнь здесь и сейчас, как подобает дворянину Ксанады? Тогда, быть может, ты избежишь куда худшей участи. — Палец Мизара накрутил прядь волос. — Мне стоит лишь отдать приказ, и тебя растерзает эта толпа, что сейчас слоняется в коридорах дворца. Им нужен лишь повод. Я могу с легкость приказать им 'фас', и они станут опаснее диких псов.
— Мизар, что ты такое говоришь?! Опомнись это же твой брат! — Охара сжала руки в жесте отчаяния.
— Замолчи, Адель, он предатель и должен умереть как предатель. Я больше не считаю его своим братом. Назад… 'Структура, рассеять'! — Мизар выбросил правую руку в сторону Грейслейна, одновременно отталкивая Охару.
— Я думал, ты понял еще в прошлый раз, что такие вещи на меня не действуют, — отступив на полшага назад, Грейслейн вытянул руку вверх, и словно из воздуха в его руке появился отливающий глубокой синевой скипетр. Теперь Мизар знал, что это было — не просто оружие, не просто артефакт, а сам принцип, которым действует одна из сил мироздания — осколок мозаики пол названием Талион, сила управлять процессами и явлениями закона. Этим скипетром Грейслейн лениво, словно играючи, отразил ту волну хаоса, что создал Мизар. В этот момент у него и появилась одна мысль, всего лишь догадка, которую он собирался воплотить в жизнь. Но пока он не знал, что за цену ему придется уплатить. Возможно, она окажется слишком высока.
— Послушай, если бы я желал убить тебя, это было бы слишком просто, — произнес Грейслейн. Скипетр поднялся и опустился по высокой дуге. — И сейчас я покажу тебе часть того, что ты можешь испытать.
То, что вернулось к Мизару вместе с ударной волной, было силой той же природы, какую он видел в действии в прошлый раз, когда они встречались. Но на этот раз в ней было и нечто новое. Изменить саму суть внутри него — сила Талиона была способной давать волю к действительно подготовленному изменению. Грейслейну достаточно было просто пожелать, чтобы это изменение произошло. Убить он его не мог. Но… в следующий миг Мизар вынужден был бросить все свои силы лишь на защиту. То, что ударило его, было не энергией, не магией. Это был принцип, вгрызавшийся в его тело, то, что разъедало его, словно ржавчина. И эта сила желала лишь одного — извлечь из него самую суть того, чем он являлся, извлечь из него силу деструкции Хаоса. Мизар не смог сдержать стон, когда нечто проникло в его грудь. Но он продолжил сражаться, потому что знал, что этой силе невозможно было противопоставить ничего, кроме таких же принципов.