В городке (Гансовский) - страница 4

— Пожалуй, это не он, — сказал чей-то голос.

— Посвети-ка. — Это был голос усатого.

Мужчина увидел, что кто-то нагибается к нему. Вспыхнула лампочка карманного фонаря и на мгновенье ослепила его. Чей-то новый голос сказал:

— Ни черта это не он. У того рожа широкая, как тарелка. И вообще чего он будет здесь шляться? Он сидит себе в комитете или дома.

Фонарь погас. Четверо стояли молча. Мужчина лежал на земле.

— Сведем-ка его в участок, — сказал усатый. — Там посмотрим, что это за птица.

— А ну, вставай.

Мужчина почувствовал удар носком ботинка в бок. Он вздохнул, как будто бы пробуждаясь.

— Давай-давай, — сказал кто-то. — Не прикидывайся.

Мужчина с трудом поднялся на ноги. Челюсть у него болела. Во рту он чувствовал солоноватый вкус крови. Он сказал:

— Вы, наверное, меня приняли за кого-то другого, ребята?

Ему хотелось скорее уйти от них. Уйти, даже забыв боль и обиду.

— Не разговаривай, — сказал усатый. — Он толкнул мужчину вперед. — Шагай.

Допрос в полицейском участке был скор и краток.

Лейтенант задавал вопросы, мужчина быстро отвечал. Четверо, которые привели его сюда, стояли тут же, у барьера, внимательно слушая.

— В порядке, — равнодушно бросил лейтенант, кладя на барьер бумажник с документами мужчины.

— Может проваливать? — спросил усатый.

Лейтенант кивнул.

— А ты Джефферса, руководителя забастовки, не знаешь? — спросил усатый у мужчины.

— Я тут ни одного человека не знаю, — ответил мужчина. — Я же объясняю, что первый раз тут.

Двое из незнакомцев разочарованно отвернулись.

Усатый и третий незнакомец прошли за барьер к лейтенанту и сели возле его стола.

— Зря притащили, — сказал усатый.

Никто уже больше не обращал внимания на мужчину. Он стоял растерянно посреди комнаты. Прошла минута.

Трое за барьером разговаривали. Лейтенант поднял голову и взглянул на мужчину.

— Эй, можешь идти.

Мужчина покраснел.

— Могу идти? — повторил он. — Остановили на улице, разбили челюсть. — Он осторожно потрогал рукой ушибленное место. — А теперь «можешь идти».

Наступило недолгое молчанье. Затем один из сидящих у стола поднялся.

— Ты никак обиделся? — Он пристально посмотрел на мужчину и добавил очень серьезно. — Хочешь, чтобы мы тебе поправили челюсть с другой стороны?

— Нет, не хочу, — сказал мужчина. — Не люблю, когда меня бьют по морде. Не люблю подставлять морду, — понимаете?

Он повернулся и, толкнув дверь, сразу вышел на улицу. Было уже совсем темно, только горящий фонарь образовывал возле участка качающийся светлый круг на пыльной мостовой.

Отойдя на несколько шагов, мужчина остановился и оглянулся. Одно из окон в доме растворилось, оттуда вылетели клубы дыма. Чей-то мужской сиплый голос пел песню, раздавался смех. Весь этот шум резко прозвучал на тихой улице и сразу смолк, потому что кто-то с силой захлопнул окно изнутри.