— Ну как ты, ещё живой? — участливо спрашивали «братья», идя с Германом на утренние стрельбы. Жертва товарищеского алкоголизма удручённо отшучивалась, с тоской предвкушая очередную «сходку».
Огневая подготовка, тренировки по десантированию с бронетехники, рукопашный бой и топография были ежедневными в расписании спецназа. С непривычки почти у всех курсантов болели растянутые мышцы, многие получили лёгкие травмы, и все поголовно — шикарные гематомы выше правой подмышечной ямы.
Уже на первых стрельбах Конюшов прожёг себе новенький бушлат автоматом Калашникова. Разом выпустив две обоймы, Володя лихо, раскалённым стволом вниз забросил автомат за плечо, пошёл на исходный рубеж и сразу же задымился, как сбитый в бою «Мессершмитт». Но на этом его беды не закончились.
На упражнениях по метанию гранаты двое из троих показали просто фантастически низкие результаты. И только Конюшов был на высоте. Он легко метал гранату на сорок шагов, в то время как его друзья с изяществом капризных балерин укладывали РГД-5 чуть ли не себе под ноги. Герман был уязвлён до глубины души. Ему было чертовски стыдно. Олег же сохранял присущее ему благодушие, завершая очередной бросок сакраментальным: «Опять мимо!»
— Да не мимо, — орал за бетонным ограждением взбешённый и слегка контуженный близким разрывом гранаты руководитель боевой подготовки, — ты себя подорвал!
— Зато душманам не сдался, — с кроткой улыбкой отвечал Филимонов.
Конюшов ходил гоголем. Он глубокомысленно молчал, изредка цедил в адрес соседей ценные замечания и мрачно обозревал панораму полигона, картинно раскуривая очередную сигарету. Малахольные гранатомётчики только стыдливо прятали глаза и восхищались своим другом.
Видимо, окончательно уверовав в свои метательные навыки, Конюшов при очередном броске с изрядной долей рисовки нехотя кинул снаряд и, отвернувшись, подался за бетонное укрытие. По неизвестной причине его граната лишь слегка преодолела рубеж, на котором остановились Олег и Герман. Грохнул взрыв, и полигон огласился конюшовским воплем.
— А-а-а! — вопил чемпион, прижав обе руки к левому уху. Инструктор и оба друга остолбенели, но, быстро придя в себя, бросились на помощь. Оторвав его ладони от уха, перепуганные офицеры увидели капельки крови и висящую из мочки серьгу. Рваный кусок металла разлетевшейся оболочки гранаты, словно гарпун, пронзил ухо и застрял в нежной мякоти, слегка поранив шею. Попытки инструктора вытащить осколок не увенчались успехом. Раненый стонал. Острый жестяной край с зазубриной в виде жала рыболовного крючка мешал извлечению осколка.