Лжет ли он? Возможно, но ему так не кажется. Несмотря на икры Марияны, которые он не забыл, несмотря на ее груди – чтобы зарыться в них лицом, он отдал бы все на свете, – в эту минуту он любит Марияну чистой и милосердной любовью, как, должно быть, ее любит Бог; нелепо, что в ответ его ненавидят – этот мужчина или кто-нибудь еще.
– Я и моя жена поженились в восемьдесят втором году, – говорит Йокич. Голос у него низкий, какой-то медвежий голос – по крайней мере, это сходство есть. – Женаты восемнадцать лет. Она была студенткой в Академии искусств в Дубровнике, когда я ее встретил. Сначала я служил в Федеральной армии, потом получил работу в Академии – в качестве сварщика. Сварщик и мастер, но главным образом сварщик. Вот где мы познакомились. Потом мы едем в Германию, мы упорно работаем, мы копим деньги, живем бедно – вы знаете, что я имею в виду? – и подаем заявление, чтобы уехать в Австралию. Моя сестра тоже. Вчетвером. Драго тогда был еще маленьким. Сначала мы живем в Мельбурне, я работаю в сварочной мастерской. Потом еду с товарищами в Кубер-Пиди попытать счастья с опалами. Вы знаете Кубер-Пиди?
– Я знаю Кубер-Пиди.
– Очень жаркое место. Позже приезжает Марияна. Очень тяжело для женщины. Опалы – тут нужно, чтобы повезло. Мне не повезло – вы знаете, что я имею в виду? Но мои товарищи, они мне помогают, мы помогаем друг другу.
– Да.
– Очень тяжело для женщины с детьми. Тогда я получаю работу у Холдена, и мы приезжаем в Элизабет. Хорошая работа, славный дом.
Он ставит пустой стакан. Молчание. Конец рассказа.
«Вот моя история, – как бы говорит он, словно выкладывая свои карты. – Теперь ваш ход, мистер!»
– Вы, случайно, не знаете женщину по имени Элизабет Костелло, пожилую женщину, профессиональную писательницу?
Йокич качает головой.
– Потому что она, кажется, вас знает. Она рассказала мне кое-что из того, что вы только что поведали: как вы с Марияной встретились, что вы двое делали в Дубровнике и так далее. Ничего о Мельбурне или Кубер-Пиди. Во всяком случае, Элизабет Костелло работает над новой книгой, и, по-видимому, она использует меня, так сказать, в качестве персонажа. В результате ее интереса ко мне ее заинтересовали Марияна и вы. Очевидно, она разнюхивала ваше прошлое.
Йокич ждет, чтобы он закончил свое высказывание, но он пока не может, это прозвучало бы слишком абсурдно. Он не решается сказать следующее: «Эта сложная ситуация, в которую попали мы с вами, – дело рук Элизабет Костелло. Если хотите кого-то обвинить, вините ее. За всем этим стоит она. Элизабет Костелло – интриганка».