И вдруг в репродукторах зазвенел голос Маши:
— Игорь Никитич, ради бога, скорее! Раз он так говорит, значит, с ним что-то случилось! Неужели вы не понимаете? Разве он скажет правду!
— Максим, приказываю без фокусов сказать, в чём дело! — крикнул Белов.
— Пустяки, надо только вынуть обломок, который заклинил трос.
— Я спрашиваю, что случилось с вами!
— Игорь Никитич, у меня озябли руки…
Дальнейшее происходило с кинематографической быстротой. Не успел Игорь Никитич произнести команды, как Маша вскочила и, щукой метнувшись к пульту управления, здоровой рукой рванула рукоятку заднего хода. Трос пошёл, и обломок начал подскакивать. Максим нагнулся и отбросил его согнутым предплечьем.
— Готово!
Кабина качнулась и выпрямилась. В первый раз в жизни плюнув на правила обращения с механизмами. Маша рывком перевела лебёдку на передний ход, и кабина поплыла к кораблю.
Когда через несколько минут Максима под руки потащили в пропускник, он, пряча под шуткой страдание и страх, усмехнулся:
— Не разбейте мне руки. Они у меня теперь хрустальные!
И пошло в цепи по взводу:
Ранен… Ранен командир!
. . . . . . . . . . . . . . . . .
Край села, сады, задворки,
В двух шагах, в руках вот-вот.
И увидел, понял Тёркин.
Что вести его черёд.
А. Твардовский
Помогая перевязывать руки Максима, Галя роняла инструменты, проливала спирт, распускала бинты. Указательный и средний пальцы её правой руки скрючились и не разгибались. Это было очень тягостное чувство: мозг отдавал привычные приказы, а пальцы, такие знакомые, такие свои, совершенно не слушались.
Наконец Ольга Александровна обратила внимание на её неловкие движения.
— Что с тобой. Галочка?
— Я ушибла пальцы, — ответила она, подумав.
— Ну ладно, кончим с Максимом — посмотрим.
Больше трёх часов провозилась Ольга Александровна с Медведевым. Наконец, обработка была закончена. Его руки были обложены ватой и забинтованы по локоть. Казалось, что на них надеты неимоверно огромные боксёрские перчатки белого цвета.
Ольга Александровна отозвала Белова в сторону.
— Боюсь, что придётся ампутировать ему кисти, — прошептала она. — Слишком глубоко зашло обморожение.
Игорь Никитич ничего не сказал, но взгляд его был красноречивее слов. Ольга Александровна пожала плечами. Разве она сама не сделает всё, что сможет, и даже больше!
— Ну, показывай свои пальцы, — повернулась она к Гале.
— Разрыв суставных сумок, а возможно, и связок! — констатировала она после недолгого осмотра. — Жаль, что мы немножко упустили время… Ну да ничего, положим их в гипс недельки на три, авось обойдёмся и без хирургии. Кстати сказать, как тебя угораздило так их изуродовать?