Я с Хвостовым не спорил, все оно так и могло случиться, вполне себе. В тот день собака тоже стояла в воде, мы устроились на высоком бережку и стали на нее смотреть, чтобы улучшить настроение. Косая отмель не длинная и заканчивается свалом в глубину. В некоторые дни из глубины поднимались сентиментальные раки, на них Речная Собака и охотилась.
Она уже привыкла к воде и по-другому жить не умела, а Старый Ник был существом терпеливым и коварным. Он не спешил и вел свою охоту размеренно и постепенно, день за днем усыпляя бдительность собаки. Каждое утро он выбирался на Косую отмель и лежал на ней недвижим и лишь едва покрываем водой, прикидываясь то ли бревном, то ли мертвым, незаметно глазу пошевеливая хвостом и плавниками. Ник был дьявольски терпелив, и скоро его усилия начали приносить результат – он стал приближаться к собаке.
Мы с Хвостом изо всех сил пытались противодействовать поползновениям Ника. Приблизиться к нему мы, разумеется, не могли, но старались уязвить его издали – кидали камнями и заточенными железными кусками, только все зря: пробить его шкуру у нас не получилось. Мы пытались позвать взрослых – чтобы они пришли и проткнули Ника баграми, но взрослых не занимала Речная Собака. А может, они боялись Ника – ходили ведь слухи, что полынщика, два года назад внезапно совершенно пропавшего, съели совсем не правобережные волки, а вполне себе утащил зловредный сом. Поговаривали, что и Усатая Фрося, не боявшаяся волков и собиравшая на другом берегу щавель и кислицу, вовсе не заблудилась в лесу, а была увлечена под корягу Старым Ником.
Николай, староста Высолек, конечно, осуждал пересуды, но жители упрямо считали, что Ник не просто себе гигантский сом. Некоторые передавали, что Ник смущает свою жертву тяжелым взглядом, и она, лишенная воли и сил, сама падает ему в пасть. Некоторые считали, что он оглушает добычу электричеством, которое собирается у него в усах. Большинство же считало, что пора жаловаться заседателю, еще чуть-чуть, и он тут всех переловит.
День, когда он все-таки утащил Собаку, я не знаю, думаю, что это случилось в августе. Речная Собака перестала появляться на воде, и Старый Ник тоже перестал показываться, отчего мы с Хвостовым решили, что он ее все-таки сожрал и теперь лежит, довольный, на своем сумрачном дне.
Но в Высольках никому, кроме нас с Хвостом, до Речной Собаки дела не было. Еще Тощан ее любил, вот и все, она от Тощана не шарахалась, лизала его в ухо, он ее любил.
Чаша терпения старосты Николая переполнилась этим летом, когда Старый Ник приспособился доить его коз. У старосты жили три козы, и летом, в жаркие тревожные полдни, наевшись травы и устав от оводов, козы спускались на ветерок, к реке, выходили на серп отмели и вставали в воду чуть ли не до рогов.