— Скажи ей, Ада, — попросила ее одна из девочек, противная дуреха по имени Авриль, совсем неотесанная. — Мы тут потеем прямо как свиньи.
— Свиньи потеют, — ответила Ада. — Джентльмены покрываются испариной. Леди пылают.
— А то. — Гримасничая, Авриль понюхала свой палец.
Пусть себе ехидничает, Аде наплевать. Скорее всего, девчонка ей завидует. Никогда не доверяйся женщинам, внушала ей мать. Что ж, хоть в чем-то мать оказалась права. Никого из знакомых женщин Ада не могла бы назвать своей лучшей подругой.
Часы на универмаге «Фортнэм» пробили четверть, Ада снова бросилась бежать, и тут наперерез ей шагнул человек.
— Думал, ты уже не придешь. — Станислас стоял перед ней на тротуаре, широко раскинув руки, будто ангел крылья. — Еще немного — и я бы отправился восвояси.
Ада вскрикнула от удивления и почти щенячьего восторга. Он явился, чтобы увидеться с ней до работы. Она чувствовала, что краснеет, жар щипал ей щеки. Она помахала ладонью, остужая лицо:
— Опаздываю в мастерскую. Разговаривать совсем некогда.
— Я тут подумал, почему бы тебе не взять выходной, — сказал он. — Прикинуться больной, например.
— Я потеряю работу, если миссис Б. узнает.
— Другую найдешь, — пожал он плечами. Станисласу никогда не приходилось работать, и он не понимал, как тяжело ей далось место у миссис Б. Ада Воан из Ламбета работает у модистки в Мэйфейре. — И потом, твоя миссис Б. ничего не узнает.
Он придвинулся к ней, взял ее подбородок в ладонь и провел губами по ее губам, как перышком пощекотал. Она потянулась к нему, не в силах с собой совладать, словно он — магнит, а она — горка металлических опилок.
— Чудесный денек, Ада. Слишком хороший, чтобы корпеть в четырех стенах. Жизнь проходит мимо тебя, так не годится. — От него пахло одеколоном, терпкий лимонный аромат. — Ты уже опоздала. Так зачем вообще приходить?
Порядки у миссис Б. были строгие. Опоздание больше чем на десять минут — и половину дневного жалованья долой. Для Ады это были немалые деньги. На тротуаре, рядом со Станисласом, она заметила корзину для пикника. Значит, он все распланировал.
— Куда ты собрался?
— В Ричмонд-парк. На весь день, до самого вечера.
Целый день. Только вдвоем, он и она.
— Что я ей скажу? — спросила Ада.
— Зуб мудрости. Этому всегда верят. Вот почему в Вене так много дантистов.
— При чем здесь дантисты?
— Тамошние важные шишки постоянно маются зубами мудрости.
Стоило это запомнить: недуг важных шишек, людей непростых; с простыми такого никогда не случается.
— Мм… — колебалась она. Полжалованья все равно уже потеряно. Если ее накажут, то хотя бы за дело. — Ладно, согласна.