Солдат откинул борт грузовика и спрыгнул:
— Runter![27]
Ада выбралась из кузова. Солдат подтолкнул ее к воротам. Другой, тот, что сидел за рулем, распахнул ворота, провел Аду в дом и ушел, заперев за собой дверь. Ада осталась в прихожей, где было бы совсем темно, если бы не круглое окошко, скупо пропускавшее блеклый утренний свет. В полумраке Ада различила подставку с сапогами разной формы и размеров. Черные армейские сапоги до колен, начищенные, сверкающие; две пары женских сапожек, одни коричневые, изящные, другие замшевые с меховой опушкой и на каучуковой подошве. Пара галош и маленькие детские ботиночки. Стены были выкрашены в скучный серый цвет, помещение не отапливалось. От холода и сырости у Ады изо рта шел пар.
Дверь, что вела внутрь дома, отворилась, и в проеме появился очень худой человек. На нем была грязная полосатая куртка с желтой звездой на груди, и он явно забыл, когда брился в последний раз.
— Komm her[28], — произнес глухим безжизненным голосом.
Следуя за ним, Ада вошла в другую прихожую, парадную, просторное квадратное помещение с панелями темного дерева и большим витражным окном над лестницей. Облокотившись на стойку перил, эффектная стройная женщина курила сигарету в длинном мундштуке. Ее платье цвета рубинового портвейна было из шерстяного крепа, отметила Ада, белый поплиновый воротник-матроска оторочен кружевом. Такой элегантности Ада давно не видывала. На секунду ей почудилось, что она вернулась в мир своей мечты, мир воздушной красоты, и она улыбнулась. Женщина выпрямилась и направилась к ней, мягко постукивая каблуками по отполированному паркету.
— Мне сказали, что вы дамская портниха, — заговорила она по-немецки, оглядывая убогое одеяние Ады, и добавила с усмешкой: — Хотя верится с трудом.
— Я портниха, — ответила Ада. Герр Вайс. Из-за него она очутилась здесь. Только он знал о ее прежней профессии.
— Говорите по-немецки?
— Немного.
— Впрочем, от вас требуется лишь понимать. Идемте.
Женщина завела Аду в маленькую комнату рядом с чуланом. Почти все пространство занимал большой стол, не пустой — на нем лежали листок бумаги, ножницы, портняжный мелок, подушечка с иголками, сантиметр и кусок черной ткани, муаровой, определила Ада по характерному блеску. Под окном стояла швейная машинка, ручная, не педальная. В одном углу гладильная доска с электрическим утюгом. В этом доме жили богатые люди. В углу напротив старое мягкое кресло.
Женщина взяла со стола листок бумаги и помахала им перед носом Ады. Это был снимок, вырванный из газеты, фотография дамы в вечернем платье.