Вот одним из способов релаксации я и занял себя. То есть спустился в тир и, взяв со стола разные клинки, стал их метать, пока в руке не осталась секира. Хекнув, я метнул её в щит к остальным. После чего раздался глухой удар, и щит задрожал. Сбросив таким образом своё горе, я быстро поднялся наверх, подготовившись, убрав часть эмоций и боль утраты.
Врач уже был здесь и констатировал смерть. Пока он писал заключение о смерти, я позвонил адвокату старика. Дальше его работа, включая похороны. В это дело я не вмешиваюсь, старик просил. Адвокат приехал быстро и действительно взял всё в свои руки. Пока тело хозяина мастерской оставили в спальне, но адвокат опечатал все комнаты, кроме мастерской, магазинчика и моей коморки. Мне ведь работать надо, закрыть семь договоров на ремонт.
Я думал, не усну, но, как лёг, почти сразу провалился в тяжёлый сон с кошмарами и разными сновидениями, выплыв из них уже утром. Тяжело было вставать, но надо.
Утром я продолжил ремонт разных орудий для убийства себе подобных, пока оборудование для полировки шпаги прогревалось. Отремонтировал три из семи принесённых предметов. При этом дважды отвлекался на полировку шпаги. Последние штрихи – и она будет готова. Время от времени я отвлекался на звонок колокольчика входной двери магазинчика. У старика был даже не магазин, а скорее лавка по продаже холодного оружия и боезапаса. Боезапас мы покупали у патронных заводов, а вот часть клинков старик делал сам по заказу. В основном, конечно, охотничья сталь была заводского производства, но и ручной ковки имелись.
Этим же днём после обеда были похороны старика. Это тоже была его воля, с похоронами не задержались. Он не хотел, чтобы его хоронили в земле, просил кремировать. По его же просьбе урну с прахом адвокат должен был передать родственникам усопшего, чтобы его развеяли над Одером. Старик родился на его берегу и прожил там свою молодость.
Вернувшись вечером в мастерскую, продолжил работать. Именно работа сейчас помогла мне прийти в себя. Правильно старик говорил. Да и время тоже лечит, тут он снова прав оказался.
Лишь на следующий день я закончил со шпагой жандарма и занялся другим принесённым в ремонт оружием. Днём, перед тем как я собирался идти в кафе обедать, а после смерти старика я перестал готовить, предпочитая ходить в кафе, где мне была скидка на комплексные обеды, прозвенел дверной звоночек, подвешенный над входной дверью. Кто-то пришёл. Пройдя через открытую дверь из мастерской в помещение лавки, зашуршав бамбуковой занавеской, я поздоровался с жандармом.