Что-что, а моя фамилия действительно стала известной, так как Магомаев исполнял четыре моих песни. До «Дня Победы» пока так и не дошло, хотя в последний месяц мы с ним репетируем. Остальные мои песни, после того как Муслим Магометович спел первую из подаренных, тоже постепенно начали стрелять с не меньшим успехом. Они были детскими, и их начали исполнять воспитанники детдома. Потом были записи, пластинки и всё остальное. Лишь в одном я держался крепче скалы, не давал себя фотографировать, несмотря ни на какие уговоры, ну и то, что не исполнял сам. Вот богатым человеком я не стал. Поиск и находки кладов не считаются. Отчисления тонкой струйкой шли, однако не мне, что бесило меня в первый месяц просто нещадно, пока не плюнул на всё это и не махнул рукой. Я уже всё спланировал, думал, заведу сберкнижку, и пусть копятся средства до моего совершеннолетия. Как же! Директор сделала финт ушами и, не спрашивая моего разрешения, как мой фактический опекун, перевела отчисления всех средств на счёт детдома, они и сейчас идут. Как-то она договорилась с чиновниками, что вели наш детдом, может, поделилась, но с их стороны возражений не было. Чтоб они все подавились! Я не получил ни копейки. Причём когда я заявил о воровстве, на меня смотрели как на больного. Мол, ты не хочешь помочь родному детдому? В принципе я был бы не против, о чём заявил тогда директрисе, но меня никто даже не спросил, и это натуральное воровство. Я опытный, я знаю, что это такое. Если бы у меня брали с моего разрешения половину, я не возражал бы, но не так, как со мной поступили. Я тогда разругался с директором, в сердцах сказав, что у меня ещё более сотен песен, ещё лучше, чем сейчас исполняет Магомаев, но я их никому не отдам. А все записи сожгу. Зарегистрирую, когда стану взрослым, и буду сам распространять без прилипчивых воров. В общем, гормоны форевер, видимо, серьёзный удар по нервам и заставил меня тогда поступать не логично. Я бы лучше затаился, а тут сам не понимаю, что на меня нашло. Единственный ответ – гормоны.
Покинув тогда кабинет директора, я кинулся к себе, схватил пару пустых тетрадей, естественно, никаких записей у меня не было, всё в голове, и, выбежав во двор, где как раз начали падать первые снежинки, сжёг. Когда прибежали директриса со своими помощниками и затоптали костёр, от тетрадей фактически ничего не осталось. Вот так я громко хлопнул дверью. Директриса даже не подумала извиняться, хотя вроде наши отношения и не испортились. Первое время она настороженно на меня поглядывала, но так как я спокойно и даже с охоткой выполнял поручения, посещал линейки, пионерские собрания, не раз выступал с речью, то постепенно жизнь моя вошла в прежнее русло.