– Не убьет! – заявил наместник.
– Всяко бывает, – заметил Илья. – Режей на мечах хорош. Я б сказал: не всякий киевский гридень с ним управится. Но у тебя, вижу, есть вои неплохие. Да и суд это Божий. Господь правого защитит. Ну что скажешь, господин Муромский? Быть суду Божьему?
Наместник задумался надолго. Потом изрек мрачно:
– Забирай своего угра! Без виры его отдаю. Из уважения к твоему роду.
Гридь разочарованно заворчала. Еще бы! Никому лихость не показать. И поединка не будет.
– А ты языком молоть ловок, – заметил напоследок наместник. – Не скажешь, что безусый.
– Так у батюшки научился, – ухмыльнулся Илья. – Спасибо за угощение и ласку! Даст Бог – свидимся!
– Может, и свидимся, – проворчал наместник. И чуть позже, когда Илья уже отошел и не слышал: – Но думаю, что нет.
И тоже ухмыльнулся. Недобро.
Река Ока. Недобрая встреча
– Скажи мне, Стриж, что у тебя за долг перед Машегом? – спросил Илья.
– Долг жизни. Может, слыхал: когда Машег в Итиле голосом вашего князя Святослава был, недовольные мятеж подняли. И дед мой с отцом были среди них. Побили мятежников. Кого насмерть, кто убежал, а мои были среди тех, кого в плен взяли. Раненными, – добавил он, чтобы никто не подумал, что его родные сдались, потому что струсили. – А потом был суд, и всем пленным присудили выкуп платить, а кто не заплатит – того казнить. Выкуп же изрядный. И заплатить моя родня могла лишь за одного. Да и то если весь скот наш продать до последней овцы и последнего жеребенка.
Продали. Принесли судье. Тот спросил:
– За кого?
А как тут было выбрать? Дед, он был старший в роду. Велел, как старший, отца освободить. А отец молодой был, дерзкий. Против воли старшего пошел. На Закон сослался, где сказано: «Почитай отца твоего и мать твою, чтобы продлились дни твои на земле, которую Господь Бог твой, дает тебе». Закон, сказал мой отец, выше воли родительской.
А судья, он законник был известный. Заинтересовался, прав ли мой отец? Позвал учителей Закона. Те три дня спорили, так и не решили, как верно. Ведь выходит, что от почитания дни сыновни не продляются, а напротив, прерываются.
Они б, может, еще месяц спорили, но дошло до родича твоего, Машега, наместника Итильского. Приехал он в узлище, где мои дед с отцом томились, пока мудрецы спорили, глянул на них и освободил своей волей обоих. Без выкупа. Лишь слово взял, что ни они, ни кто-либо из нашего рода против рода его и князя Святослава больше не пойдут. Простое слово. Сказал: «Немного в Хузарии людей чести осталось. Вы – из них. Живите и множьтесь».