– Не трогать! Мой! – закричал он, отбивая новый удар. – Малига! С той стороны!
Но Малига уже и сам сообразил. Дружинники попрятались за деревьями, время от времени высовываясь, чтоб послать стрелу. Похоже, всех татей, что укрылись по эту сторону тропы, уже исключили из боя.
Кроме одного. И этот один наседал, пыхтел, рубя саблей умело и мощно. Нет, это точно не смерд. Воин. И хороший.
«Живьем, – сказал себе Илья. – Если это Соловей, то только живьем».
Было непросто. Лук мешал. Занимал руку, а подставлять его под удар не хотелось.
Ворог видел, что Илья бережет лук. А понял или нет, что Илья не хочет его убивать?
Сабля скрежетнула по панцирю. Вскользь. Разбойник выругался. По-лехитски.
– Ты не Соловей?
– Я – Зибор, – пропыхтел лехит, пытаясь прижать Илью к поваленному стволу. – И я – твоя смерть!
– Не сегодня! – возразил Илья и уже без опаски ударил в полную силу. Лехит сумел защититься, но при этом едва не упал – каблук попал в ямку. Кажется, он удивился. Ненадолго. Следующий удар обрушился ему на левое плечо. Клинок разорвал кольчугу и на пядь вошел в тело.
Кажется, лехит собирался драться дальше, но Илья пнул его ногой в живот, опрокинув на спину, и забыл о нем, потому что увидел заходящих справа разбойников, уже натягивающих луки!
– Берегись! Справа! – взревел он, прыгая за дерево, в которое тотчас впились сразу две стрелы. И снова – вскрики. Оттуда, где укрылись его дружинники.
Илья помянул бесов, поймал острием меча ножны, намереваясь снова взяться за лук…
И что-то будто толкнуло в затылок. Илья мгновенно, хотя ему показалось, что очень медленно, начал разворот…
Чтобы увидеть еще одного воина в стальной броне. Почти такого же высокого, как он сам, глядящего со злой усмешкой…
И натягивающего лук, чтобы всадить бронебойную стрелу в упор.
Илья успел увидеть и эту усмешку, и – очень отчетливо – наконечник стрелы, уходящий назад по мере натяжения тетивы. Весь этот крохотный кусочек времени, умещающийся между двумя ударами сердца, тонкий и смертельный, как сходящееся в острие жало меча.
Стрела уходила назад, а Илья уже падал на бок, роняя лук, выдергивая уже в падении полувложенный клинок, выбрасывая руку, не глядя, потому что смотрел только на граненый блестящий наконечник. Такой знакомый. Точно такой же, как когда-то достала матушка из его спины.
Они ударили одновременно. Клинок по ногам стрелка. И стрела – в кольчугу Ильи.
Клинок достал совсем слабо. Не рубя даже, а разрезая, потому что Илье пришлось изо всех сил тянуться, чтобы хоть чуть-чуть достать.
Стрела – во всю силу мощного лука. В упор.